Грани дружбы

      Вписываюсь во флешмоб Елены Логиновой о друзьях. И хотя у меня об этом вообще весь «Тигр», бери любой отрывок и не прогадаешь – тут, возможно, раскрытие темы кого-то удивит. А может, и нет. Самому интересно)

– начало здесь –

      Вернувшись в «Пирожок» затемно, когда звёзды уже потускнели, но до золотых перьев первого солнца оставалось часа три, я спрыгнул с лошади у запертых дверей конюшни, запоздало гадая: как же туда попасть, раз мне не хватило ума заранее выпросить запасной ключ. Ломиться среди ночи к дедушке-конюху — свинство и невежливость запредельная, да и это не Кер, пошлёт в трясины попросту, и торчи на улице в ожидании позднего рассвета или самых ранних постояльцев.

      Дверь приотворилась на щёлочку, и я с облегчением кинулся к выскользнувшей оттуда Аль, едва не схватив её в объятия. Она усмехнулась:

      — А если бы я там заснула?

      — Скорее уж возле Вила, — без тени иронии отозвался я, очень медленно и осторожно раскрывая двери так, чтоб не заскрипели, перебудив весь трактир, начиная со сторожа и пса ростом с Кусаку.

      — Почему ты не с ним, Аль? У вас всё хорошо?

      — Ему тоже надо отдыхать иногда, — она привычными движениями водила по бокам лошади щёткой. — Без тебя, как понимаешь, о сне речи не шло. Но побыть в одиночестве иногда полезно каждому. Иное волнение двое лишь умножают.

      — С чего волнение? Меня не было всего-то вечер и полночи. И это мой дом. Я там вырос. И не в эллине, — это вырвалось немного едко, но она всегда понимала такое. И сейчас лишь хмыкнула в ответ:

      — Так иди и скажи ему это. А лучше вовсе про эллин не говори, просто пусть увидит тебя целого и довольного.

      Её глаза сузились в проницательные зелёные щёлочки:

      — Или нет? Что было, Энт?

      — А что было у вас?

      Мы пристально смотрели друг на друга — миг, другой, затем она вздохнула, первой сдаваясь:

      — Он весь вечер в красках описывал, как здорово мы заживём в Тени Лив, под присмотром его родичей, под защитой от злых магистров, в тепле и покое, вдали от трактирных шуток и холодных дорог. И как замечательно он обойдётся без пения, спокойненько и весело сопровождая твои любимые баллады игрой на минеле. И как счастлив будешь ты, я, он и весь замок Лив от такого расклада, в котором он прячет шрам под маской и не поёт.

      Я ощутил, как зубы сжимаются до скрипа, и поспешно разжал челюсти. И кулаки тоже.

      — Жутковато. Он при этом смеялся?

      — Очень искренне. И сидел ко мне второй щекой. Всё время. Каким-то вэйским фокусом заставив волосы заслонить пол-лица, будто они там у него приклеились.

      — Плохо. Он врать не любит, а тебе особенно. И если врёт, то видимо, себе самому.

      — А тебе? Он скажет тебе правду, Энт? Ведь серен показывает тебе его настоящие мысли, так?

      Я вспомнил то, что сказал Керу. Но это была Аль — ей я в последнее время говорил абсолютно то, что думал, без умолчаний и игры слов. Быть может, даже откровеннее, чем Вилу.

      — Я не всегда вижу его мысли, а он мои — очень редко. Похоже, мы умеем затеняться, делать щиты. Оба. Но я не знаю, как это выходит у меня. Создавать щит для боли – важно, этому непременно надо научиться, вот ещё знать бы, как. Но ведь есть Книга. Мой отец был джан’нэл, как Вил, он отражал раны, но его а’эрен погибла в пожаре, а он не умер от боли вместе с нею. Значит, умел. И хотя искать секреты серен в вэйской книге кажется странным, но по-моему, он это знание вычитал там. Где же ещё-то. Я все записи о серен перекопал, но там ничего нет о щитах. А Вил мне не виден полностью. Думаю, он затеняется инстинктивно. Как и я. Тем более, он Открытый и привык от вэй прятаться.

      — И от тебя прячется так же?

      — Очень похоже на то.

      Она помолчала, накручивая на палец прядь волос. Кусака радостно лопала зерно, я водил по её боку гребнем — не то чтобы это требовалось, но хуже не будет, а мне думалось яснее, когда руки заняты работой.

      — Он не будет счастлив, если не сможет петь.

      Я кивнул. Для постижения этой истины не требовалось читать мысли.

      — Ты не веришь, что его родственники смогут надавить на Луча и тот метку уберёт?

      У меня вырвался тяжёлый вздох. Хуже вопроса она не могла придумать.

      — Ну откуда мне знать. Теоретически, любой Рыцарь может. В правящей системе страны у каждого посвящённого Рыцаря есть такая власть. Но захотят ли они? Не факт.

      — Вил на маму хоть немножко похож?

      — Мне он говорил, что очень похож на папу. А мать ещё и усиливала сходство: и волосы ему отрастила, как у отца, и выбрала для сына путь менестреля. И учила быть во всём отцовской копией.

      — И они запросто могут увидеть в нём не сына Элайвен, а сына того мерзкого типа, что увёл их девочку.

      Я положил гребень на полочку, лишний раз убедился, что у Кусаки достаточно воды, и мы пошли в кухню — точнее, прокрались тенями, радуясь затянутому тучами небу и всего одному тусклому кристаллу на заднем дворе. В кухонной кладовке стояла узкая хромая лежанка, точнее, попросту старая скамья, которую для дела никак не приспособить, а выкинуть хозяева пожалели — к счастью для нас, потому что мы с Аль тут по очереди ночевали. То есть, в основном я, но когда Вил четыре дня лежал то ли во сне, то ли без сознания, здесь оставалась Аль — ей казалось, что если я буду спать с Вилом рядом, то серен соединит наши сознания, и я смогу там, в мире сновидений, до него дотянуться.

      И кстати, я так и не обсудил этого с Вилом и не знаю, получилось у меня или нет.

      Аль вытащила из холодильника остатки ужина и неполный сосуд с элем. А я даже не помнил, когда ел в последний раз. Вчера днём? Утром? Прошлым вечером? Аппетита не было. Но она бы всё равно заставила, так что я положил в рот кусочек мяса и принялся пить эль — вот его мне хотелось. Да просто попить, смыть привкус дорожной пыли… и слов, которые я сказал зря и снова, как в детстве, жалел, что не могу отмотать назад время и всё поменять.

      Джер не заслужил такого от меня. Упрекать его в том, что не сумел за зиму подойти и помириться, именно мне не следовало: на его месте я, скорее всего, тоже не подошёл бы.

      И всё остальное было злым и несправедливым. Всё не так. Между нами. Неправильно.

      — Скажешь мне, что случилось в замке?

      Вот у кого поистине вэйская проницательность.

      — Да ничего. С ребятами поссорился. Ерунда.

      — Энт, ау! Это я. Ты про ерунду кому другому рассказывай. Кер что-то сказал насчёт Вила и серен, и ты на него наорал?

      — Кер сказал всё очень хорошо и верно. Как настоящий друг. Я на него наорал не за Вила.

      Аль коротко рассмеялась одними губами. Глаза оставались даже слишком серьёзными.

      — Джер, — проронил я. И хотя она не переспросила, и я знал, что не станет, о Джерине точно нет, но всё-таки пояснил: — Он хотел помириться. А я… ну, тоже хотел. Наверное. Но он задел Кера, как всегда, а тот ответил, и понеслось…

      — И в итоге ты наорал на Кера, который тебя не обижал и про Вила говорил всё хорошо и верно, как настоящий друг. Логично, Энт. И прекрасно.

      У меня вырвался странный резкий смешок, и я поспешил запить его элем.

      — Поэтому и жалею. Я сказал им, что в Эврил не вернусь, а сам как раз хочу вернуться.

      — Из-за них двоих? Или Мейджиса?

      — Да из-за всего. Это мой дом, Аль, это наш джалайнский Луч, в конце концов… и мой почти-отец должен мне одну историю, как и я ему. Они с папой и мамой могли показать замку не то, что происходило на самом деле, желая как лучше, но двое из троих мертвы, и пора рассказать правду. Хотя бы мне. Я правды заслуживаю. Даже без серен. Но раз Мейджис знал о серен папы, то поверит и мне. И поскольку ему вряд ли надо разнести эту правду по замку, то проще и выгодней принять Вила. Сын Рыцаря, друг Рыцаря, ну в чём проблема? Конечно, он Вила примет. А эллин всем стоит просто позабыть. И мой, и Вила. Суть-то именно в этом.

      Она сидела на краю чисто вымытого (подозреваю, ею же) стола и пила холодный шин, покачивая сапожком. И смотрела так, словно абсолютно всё понимала — даже то, чего и сам я толком не понимал.

      — Когда ты решил, что серен у твоего папы была с мамой?

      — Когда говорили о серен с Кером. Вдруг пришло само. Как вспышка. Теперь странно, что раньше не догадался. А ты тоже думала об этом? Почему? И не сказала мне?

      — Да просто мне Мейджис не особо нравится, — Аль спрятала усмешку в глотке шина. — И потом, Энт, серен — это ведь любовь. Суть любви, основа и вершина, верно? Любовь двух душ без влечения тел… а может, и с ним, ведь первое второго не отменяет. И если двое любят друг друга всей душой и всем сердцем — скорее серен будет именно у них. А твои родители, если верить всем рассказам, любили именно так. Были едины, как редко бывает у двоих. И мне казалось, что именно за высшей, предельной любовью может уйти отец, оставив маленького сына. Иначе — нет. Но это же всё только мои фантазии. Я не хотела, чтоб ты ещё и здесь начал дёргаться и переживать, хватало с тебя и Вила.

      Вовсе не размышляя, что делаю, я взял её руку и коснулся губами тонких пальцев, едва не выронивших чашку. Но мне лишь хотелось совершить для неё что-то тёплое, донести всю бескрайность любви: друга, брата, спутника на пути менестрелей, а быть может, и кого-то ещё, но об этом думать не стоило, уводить её у Вила я уж точно не собирался.

– продолжение здесь –

      Проклятие Звёздного Тигра. Том I – Путь Круга