Почему я не уехал на БАМ

Во ФСИН заявили, что работа на БАМе может стать альтернативой отбывания срока в местах лишения свободы. Из-за большого масштаба работы там наблюдается острая нехватка рук, которую пока не удалось покрыть даже с помощью военных.

Новости РБК

Сразу предупреждаю: я ничего не имею против БАМ и не хочу его хаять. Я пишу свои воспоминания 70-х гг. Многое тогда воспринималось по-другому. Да не обидятся на меня строители и жители БАМа.

Байкало-Амурская Магистраль — железная дорога в Восточной Сибири. В апреле 1974 года БАМ был объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. В нашей школе прошли пионерские собрания, посвященные этому событию. Нас убеждали, что БАМ необходим для освоения богатств Сибири и Дальнего Востока. Что это испытание для лучших представителей советской молодежи, которая противостоит природе. Короче, даешь!

После приема в комсомол агитация конкретизировалась: стройке нужны рабочие руки. Даже если ты не собирался стать строителем, можешь поучаствовать в величайшем событии века и вернуться героем. Ну и неплохо заработать — зарплаты от 400 рублей в месяц (в два-три раза выше средних по стране), а еще автомобили и квартиры предоставлялись в кратчайшие сроки (правда, для автомобиля надо работать не менее 3-х лет, а квартира предоставлялась там же). На БАМе нужны все специальности, а если не найдется подходящей, можно получить на месте.

Я загорелся идеей съездить на всесоюзную стройку. Поработаю несколько лет, вернусь обеспеченным героем. Потом пойду учиться на эти деньги. Так и изложил родителям. Мама удивилась, но промолчала. Отец буркнул: «Полвека заключенные строили, потом стройбат, теперь молодежь погнали. В тайгу, в щитовые домики. На морозе, рельсы руками таскать и лес валить». Я возразил, откуда он это взял, сам же там не был? БАМ начали строить несколько лет назад исключительно силами комсомольских добровольцев. И не «щитовые домики», а нормальные квартиры и механизация, люди с высшим образованием нужны. Отец вздохнул и предложил вернуться к этой теме позже.

Через пару дней к нам пришел в гости «дядя Боря», как его представил отец. Они засели на кухне, навернули по стакану водки, после чего позвали меня. Борис недавно приехал с БАМа, отдохнул, собирался обратно.

— А что, там дают отпуска? — удивился я.

— Дают, только мало кто берет. Пока в Сочи туда-сюда на поезде (авиарейса не было), на отдых времени не останется. Надо, как я: поработал три года без отпуска, заработал чек. Приехал в Ленинград, купил машину, набрал бухла и баб… — отец зыркнул на него, и дядя Боря налил еще водки. — Короче, махнул в Одессу. Там два месяца отгулял и машину продал с наваром, считай отпуск даром достался. Хотя на Лонжероне в «деберц» тысячу спустил, все равно еще много осталось. Кинул на сберкнижку под три процента. Еще пару лет поработаю, будет кооперативная квартира, тогда с этой хе… (опять взгляд отца) завяжу.

— Дядя Боря, вы не комсомолец разве?

— Нет. Чем от власти дальше, тем лучше живется. В школе отбивался, потом в армии хотели затащить, но я повздорил с замполитом, чуть в дисбат не угодил. Короче, откосил.

Меня такое признание удивило. Нам внушали, что вступление в комсомол — честь для каждого советского молодого человека, а тут такое откровенное нежелание. Но в жизни разное бывает, поэтому я вернулся к теме:

— А комсомольцы тоже ради денег?

— Первые, кто в глухую тайгу приезжал, готовили место для остальных, на энтузиазме. Сейчас больше за деньгами. Только я бы тебе не советовал, — дядя Боря смерил меня презрительным взглядом. — Загнешься на лесоповале.

— Какой «лесоповал»? — удивился я. — Там механизация, шпалоподбивочная машина, краны… Или я сначала специальность получу, высшее образование…

— Ты же заработать хочешь? Значит на трассу на лесоповал. Я там работал без выходных по 12 часов в день. Но тут я на станке могу 200 получать, и отдыхать культурно, а там 400 и отдыхать негде. И расти некуда: и через 10 лет будешь лесорубом, а здесь разряд можно повысить. Смысл? Если здоровья не жалко, то да. А специальность — полезно, — согласился собеседник, — хоть на морозе не будешь, а то в вагончике шиш согреешься.

— Вагончики?

— Ну да, а ты что, на трассе хоромы хотел? Люди в них годами кочуют, женятся, детей заводят. В бараки за счастье переселиться. Можно в дома, но это уже не на трассе, деньги не те, еще работу найти надо. Кстати, жениться там не советую — баб нормальных нет. Одни комсомолки, ветер в голове. Работать хотят на благо нашей родины, а кто с детьми сидеть будет? Детсадов там нет. Лучше приезжать со своей. И сразу детей стругай, чтобы было ей чем заняться. А то от безделья другие мужики уведут, если нормальная, пока по трассам лес валить будешь.

— Еще папа сказал, что заключенные работают, военные.

— Они свое отстроили, теперь одна молодежь. Нехе… гм… работать не умеют. Но зеков заставили, а зачем добровольцы прикатили, не врубаюсь. Трасса нахрен не уперлась, считай, по пустыне идет в никуда. Денег немерено требует уже сейчас, а потом на поддержание еще больше уйдет. Может, военным надо, так пусть сами и корячатся. Вот помяни мое слово, не закончат эту стройку в этом веке. А в будущем достраивать будут снова зеки.

— Зеков не хватит. У нас в стране столько преступников нет.

Дядя Боря усмехнулся:

— Малец, ты мне еще про тридцатые годы расскажи, когда мой дед сгинул на Колыме. Сколько власти потребуется народу, столько она преступников и сделает. Был бы человек, статья всегда найдется.

— Промышленность поднимать надо, — возразил я. — Богатство России будет прирастать Сибирью.

— Да кому она там сдалась? Мне один экономист за бутылкой объяснял. Сидел за спекуляцию. Говорит, ни сырья, ни сбыта. Только военным. А где военные, там не будет нормальной жизни. У военных другая логика, люди для них — расходный материал, как пушки или танки. И кто строить будет? Вон на Дальний Восток нагнали кучу народа, большинство назад возвратилось. До восемнадцати, кстати, тебя не возьмут, может, после армии. Сашка вот сказал, — он кивнул на отца, — в вуз собрался, а когда?

— Там отсрочку от армии дают…

— Ага, дают, потом догоняют и еще дают, — засмеялся Боря. — Призовут прямо с рельсов в стройбат…

— В стройбат?

— Конечно, у тебя же строительная специальность будет, в железнодорожные войска и призовут. Армия, снова БАМ… Учиться будешь после тридцати лет?

— Не знаю…

— Семью надо заводить, пока силы есть. А для этого деньги нужны. Хочешь работать, семью тащить и еще учиться? Загнешься с любым здоровьем. Да и какой смысл откладывать деньги? Рубль сейчас намного полезней десятки в будущем. В будущем нам вообще коммунизм обещают, зачем тогда деньги?

— Вот и я ему талдычу, — продолжил отец, наливая водки. — Нельзя откладывать жизнь. Жить надо здесь и сейчас. Положить десяток лучших лет в тайге — дурость, никакие деньги это не окупят. Разве что там и остаться. Хорошо, если не в могиле. Да только забросят эту трассу. Будешь с медалькой посреди снега куковать, с такими, как Борис, водку квасить да власть, что вас покинула, проклинать. Еще жена запилит. Шестьдесят лет лучшую жизнь строим, и где она?

— Ага, — согласился дядя Боря. — Лучше образование получить и чистую работу. Хочешь посмотреть на БАМ — приезжай на экскурсию. Стройка красива только из окон поезда. Только зимой, чтобы грязи не увидеть да мошкары.

Он засмеялся и протянул мне стакан. Отец перехватил выпивку и перелил себе:

— Рано ему еще. Шестнадцати даже нет. Успеет еще спиться.

— А, ну тогда еще десять раз передумает. Или стройку закончат. Заколотят золотой костыль в гроб империализма.

После этого разговора я не разуверился в идее поработать на БАМе, но сильно засомневался. Со временем я встретил других людей, которые там работали, и они подтвердили: деньги не особо большие, да и не любят там тех, кто за ними приехал. В основном героизм и энтузиазм. Если ехать, то там и оставаться, возвращаются только неудачники, кто не пристроился. Люди с высшим образованием мало востребованы, работа в основном физическая. Да и сомнения есть, что стройку закончат, она не первое десятилетие тянется. А остаться на незаконченной магистрали — удовольствие еще то. Цивилизация-то очень далеко.

Через год романтика еще гуляла в моей голове, но надо было готовиться к вступительным в университет. И пропаганда чуть поутихла, видимо, нужное построили. И я не поехал на БАМ. Может быть, зря: те, кто там остался, не жалеют. Хотя магистраль сейчас находится в угнетенном состоянии, есть шанс, что ее слава еще впереди. С другой стороны, жизнь коротка и вряд ли я бы дождался триумфа и признания заслуг.

В России всегда лозунг был один: «Не спрашивай, что страна может сделать для тебя, спроси, что ты можешь сделать для страны». Чувствуешь себя винтиком огромной машины, которая несется непонятно куда.