Двусторонний неугольник

Иван Ильин сокрушался в своё время («Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий»), над тем, что «в современном мире есть большая беда, а именно: оторванность человека от корней. Люди блуждают, носимые ветром судьбы, как блеклые листья, нигде не закрепляясь, ни с чем не срастаясь, нигде не оседая, нигде не становясь верными, как внешне, так и внутренне. В социальном смысле их называют пролетаризированными; в культурно-политической сфере – не имеющими Родины; в религиозном отношении – неверующими. Не единое ли это явление единого происхождения?..»

Мне трудно согласиться с г-ном Ильиным в той части его исканий, где он твердит «землю» как обитель спасения современного человека. «Земля», взятая сама по себе, не спасает, «благодатное общение с ней» (Ильин) видится мне наивной фантазией в духе идиллических картинок «золотого века». И дело, наверное, не столько в том, что человек «земли» всегда и во всех частях света становился «жертвой города и машины», вовсе при этом «не лишаясь корней», не «покидая природу» (Ильин). Дело не столько в «земле» и «человеке земли», дело – в самом Ильине, который, давая вполне себе утопическую картинку «спасения», внутренне, видимо, сознаёт пустотность её, ненаселённость живым, и потому вынужден прибегнуть к запрещённому приёму, именно – демонизации города, представляя его «болотом», где «слишком много человеческого, произвола, разума, пустоты».
В наличии, по моему разумению, попытка розыскания «избранных», взятых по топографическому признаку, и по этому же признаку отбираются «проклятые».

Но это не-правда.

Как неправда то, что исключительно будто бы для «человека земли» действительно следующее: «Живая тайна природы будит в нём живое лицезрение Бога и приводит его к Богу».
Вот же, у Иоанна: Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит (Ин. 3:8).

Что это, у Ильина – Дзукареллева какая-нибудь пастораль с толпою счастьефицированных начальством и счастьефицирующих всё кругом себя пейзанистых пастушков с нимфами?

Но то блаженный XVIII век, то – Италия без закатов, с одними только круглосуточно подвыпившими рассветами!..

Странно мне всё это в г-не Ильине.

Странно мне это в русском мире.

И в «русском Боге», выведенном в пробирке от иных философов.

Это я и как «человек города», и как «человек земли» говорю, то есть – со знанием дела с обеих сторон.

***

Напомню – особо упорствующим в Иване Ильине, что первый, второй и третий Римы, не говоря о четвёртом, «которому не бывать», – вовсе не деревни, но – города, и что «даже» Небесный Град Иерусалим суть не село с колокольней, но град, город. Где, в натуре, – «живое лицезрение Бога», о котором философ Ильин для русского народа печётся (в аду, м.б.?).