Немного текста...

— У нас времени до заката, - проговорил рэанин. – Поехали в город, погуляем – пока на свободе.

И Гай согласился.

Странно было разгуливать по столице без ставшей уже привычной свиты. Поначалу Гайдуни казалось – ему, как наследнику Гильдии не дадут прохода, подтянутся репортеры, будут требовать ответа на свои вопросы, а еще окружат охотницы за богатыми женихами, повиснут на его шее. Но нет – порой, в толчее им даже не уступали дороги. Никто не кидался наперерез. Никто не узнавал. Оставив дома охрану, он словно бы перестал отличаться от  окружающих. Стал неотделим от толпы. Он в ней потерялся.

Да-Деган посмеялся над его удивлением.

— Да кому ты нужен, - проговорил он. - В городе живет пятьдесят миллионов людей и у каждого – свои заботы. Одному жены выедают мозг чайными ложечками, другой  ищет способ найти  денег на калым за невесту, у третьего неприятности на работе и он думает лишь о том, как бы начальство не вызвало «на ковер», да не отымело разом – за свои и чужие ошибки… Для этих пятидесяти миллионов Гайдуни Элхас – небожитель. А боги не ходят пешком по улицам.

А они и впрямь, бросив флаер на одной из общественных стоянок, шли пешком – сначала вдоль набережной, потом Да-Деган свернул куда-то в сторону – и потащил его через кварталы с плотной застройкой куда-то в сторону центра. Дома были натыканы так плотно и часто, что солнечный свет не добирался до дна этих сумрачных колодцев, и пахло тут сыростью. Гай подозревал, что один моментально бы заблудился в этом лабиринте. А советник шел уверенно, словно по хорошо знакомой дороге. Лишь однажды он ненадолго остановился, с удивлением посмотрев на словно выросший из-под земли забор. Но возвращаться и искать другой путь им не пришлось. Советник не потратил много времени, отыскивая лаз. Протиснувшись через какую-то дыру, он бросил Гаю с другой стороны:

— Ну чего ты застыл? Никогда через заборы не лазил?

Признаться в том, что так оно и было, Гайдуни не посмел. Итогом авантюры стал порванный рукав и царапина на скуле. Гай рассматривал  прореху с немым изумлением, потом перевел недоуменный взгляд на развеселившегося рэанина, выругался и услышал, смех советника.

— Дали небесные, - приговаривал тот, дергая парня за разорванную ткань, - а в заброшенные храмы исчезнувших цивилизаций вы тоже прикажете себе ковровую дорожку расстилать? И распорядитесь смести паутину, чтобы паучки, не приведи Судьба, вам за шиворот не десантировались?

Несколько секунд Гайдуни подбирал слова – чтобы ответить едко и зло, но найдя, как казалось ему подходящие, торговец понял, что уже смеется и сам.

И как же просто и легко оказалось разобраться с этой потерей – зайти по дороге в один из магазинов, перемерять пяток рубашек, остановив свой выбор  на наиболее приглянувшейся – не от модного курюрье, но вполне приличной. Переодеться, расплатиться, и идти дальше, по дороге ровно на пять минут заскочить в аптеку за волшебным средством от  синяков и ссадин.

Через полчаса досадное недоразумение стало не тревожащим души воспоминанием. Было – и было. И минуло. И можно было купить с лотка порцию лакомства. И идти, жевать, дурачиться и смеяться. И смотреть, как темное стекло витрин торговой улочки возвращает им в отражениях беловолосого щуплого юношу, и полноватого, чуть более взрослого темноволосого парня с простым широким лицом. Видимо, двух друзей с одной из окраин, решивших в свободный день прогуляться по городу.

Он не считал, сколько они прошли, было не до того. Да-Деган водил его по таким местам и магазинчикам о существовании которых он даже не подозревал. В них бронзовые поющие чаши соседствовали с душными терпкими благовониями, серьги из дешевого пластика с вещичками, скопированными с работ  древних мастеров, аляповатые картинки - с начертанными на ткани стихами канувших в былое культур.

Он смотрел, улыбался, вертел забавные вещички в руках, глядя, как рэанин делает покупки – как торгуется с азартом, доставлявшим бездну удовольствия не только ему самому, но и продавцу и всем кто оказывался тому свидетелем. Сам Гайдуни так торговаться бы точно не смог. Он со своей застенчивой скромностью даже в подметки не годился рэанину с его бездной кипучей деятельной энергии. Да-Деган покупал какие-то мелочи, и видно было – ему не столько нужны безделушки, сколь увлекательным кажется сам процесс покупки.

К вечеру трофеями рэанина стали тусклая брошь в виде цветка с шестью целыми и одним обломанным лепестком, пектораль украшенный яшмой и перламутром, бронзовые кольца, кусок пергамента и свиток шелка, и несколько старинных медных монет. Настоящих древних монет.

Все остальное, видимо, тоже было подлинным, потому что  Да-Деган небрежно протянул ему пакет с покупками, и просто сказал:

— Тебе для коллекции, Гай. Можешь проверить на подлинность, но что-то мне говорит, что я не ошибся их покупая. И пойдем быстрее отсюда, скоро стемнеет.

Возразить рэанину ему не удалось – тот сорвался с места, идя налегке, повинуясь неведомому для Гайдуни чувству направления, и чтобы не потеряться Гаю пришлось быстро – быстро идти, почти бежать – через дворы, похожие один на другой, проходя узкими – не ходами, а лазами - чтобы в какой-то миг оказаться на оживленной и респектабельной, отлично знакомой центральной улице, о которой он и помыслить не мог какая она с изнанки.

Потеряв рэанина из виду он озирался, пытаясь выхватить в толпе прогуливающихся людей длинного нескладного беловолосого мальчишку, и нашел его в двух шагах от себя – советник стоял у ярко освещенной витрины ювелирного магазина, как-то странно и неотрывно глядя на пару туфелек из платины, серебра, густо – синих сапфиров и прозрачных как роса бриллиантов.

Это великолепие за бронированным стеклом сияло и рассыпало снопы искр, притягивало взгляды зевак. Впрочем, как и выставленные рядом колье и серьги, имитации перьев из драгоценных камней, тиары, короны…

Подойдя, Гай тронул советника за плечо, тот вздрогнул, сказал «подожди тут» и исчез. А через несколько минут с витрины исчезли туфельки. Да-Деган вынырнул из толпы, неся их в руках – так просто, словно те и не имели той дикой, означенной на ценникестоимости. Вне яркого света тщательно расставленной подсветки туфли не поражали воображения красотой. Не бросались в глаза. И равнодушная толпа, казалось, их просто не замечала.

— Пойдем, - проговорил рэанин.

И они пошли вновь, неторопливым прогулочным шагом. Но теперь юноша мог определить, куда они идут, и шел, не страшась заблудиться.

Небо окрасилось в оранжево-алый, зажигались фонари, отодвигая сгущающуюся тьму, а Да-Деган шел не спеша, словно забыв об означенных сроках.

Медленно, неторопливо они вновь вышли к набережной и пошли вдоль – и совсем не в ту сторону, где оставили флаер. Но ни развернуть, ни подгонять советника Гайдуни не решался, хоть и понимал, за опоздание взбучку отец в первую очередь устроит ему. Но почему-то это было неважно. Точнее – стоило посмотреть на ставшее задумчивым лицо рэанина и – становилось неважно.

У длинных, уходящих в сторону моря мостков причала несбывшихся надежд Да-Деган попросил его подождать. А сам пошел – до самого конца. Остановился. Долго-долго о чем-то думал, а потом, размахнувшись, зашвырнул купленные туфли по одной далеко в море.

Зажмурившись, Гайдуни помотал головой – все происходящее не имело смысла, и было похоже на какой-то чудовищный розыгрыш, странный фарс, шутку трикстера.

В воздухе пахло приближающейся грозой и жасмином, где-то у горизонта, похожие на фейерверк сверкали молнии. Да-Деган, вернувшись, спросил:

— Думаешь, я сошел с ума?

— Думаю, я с тобой сам свихнусь скоро, - проговорил Гай.

Присев на ступеньки, рядом с загрустившим советником, Гайдуни молчал, слушая как шелестят волны, набегая на берег.