Проклятие доброго соседа

Виталий Иванович был не человек, а ходячее «да», с мягким знаком на конце, чтобы удобнее было пользоваться. Его безотказность была не чертой характера, а скорее врожденным дефектом. Слово «нет» он произнести мог, но только мысленно, таким тихим шепотом, что сам не всегда слышал.

Раньше соседи эксплуатировали его в пределах пешей доступности: соль, дрель, полить герань. Но потом в их доме появилось зло — общедомовой чат. И на Виталия Ивановича обрушился цифровой девятый вал человеческих нужд. Он превратился в круглосуточную службу спасения, у которой никогда не бывает занята линия.

«7:15. У кого есть живой уголок? Нужно показать ребенку хомяка для доклада».
«9:30. Иваныч, прими доставку, там пианино. Грузчики знают, куда нести».
«12:00. Кто заберет Максима из школы? Виталий Иваныч, вы же всё равно за пианино следите!»
«15:45. КОТ! НА ДЕРЕВЕ! СПАСИТЕ! Виталий Иваныч, у вас есть опыт!»

Он жил по графику чужих проблем. Засыпая, он уже видел сны, в которых спасает кота Максима с пианино, стоящего на живом уголке. Бунт назревал. Сначала тихий. Он притворился больным: «Температурю». Думал, отстанут. Щас.

В дверь позвонили. Зинаида Петровна. В одной руке — бульон, в другой — тонометр, на шее — фонендоскоп.
— Вот, Иваныч, подкрепитесь! А ну-ка, дышите! Не дышите! Так, хрипов нет. Теперь давление.
Она так ловко нацепила на него манжету, будто всю жизнь работала в инквизиции.
— Ого! 140 на 90! Рабочее. Мой покойный муж с таким давлением картошку копал. Говорил, что это его бодрит. А раз вы лежите, не могли бы одним глазком в окно глянуть, там мою машину не эвакуируют? А то лежать и просто смотреть в потолок — это непродуктивно!

Стало ясно: пассивное сопротивление бесполезно. И тут вселенная послала ему знак. В виде арбуза. Позвонил Семен Олегович, интеллектуал с четвертого этажа.
— Виталий Иванович, старина, выручай! У меня делегация из Франции. Купил арбуз, а выбрать-то не умею. Можете спуститься, послушать его? У вас же абсолютный слух!
Виталий Иванович спустился. В гостиной сидели два француза и с интересом смотрели, как Семен Олегович держит арбуз.
— Вот, — протянул он ягоду. — Какой звук? Звонкий или глухой?
Виталий Иванович взял арбуз. Постучал. Приложил ухо. И вдруг понял — вот оно. Дно. Его, специалиста по тонкой настройке струнных, вызвали слушать арбуз. Для французов.
— Звук… — медленно произнес он, глядя прямо в глаза Семену Олеговичу. — Звук глухой. Как ваше чувство такта.
И с этими словами он положил арбуз на пол и вышел. Впервые в жизни он не помог. Он оскорбил. В голове пронеслось: «Если доброту принимают за слабость, может, пора показать им силу? Силу абсурда». План родился. Имя ему — «Буквальность».

На следующий день чат возопил: «У кого есть дрель?! Буквально на пять минут!»
Виталий Иванович явился с дрелью и секундомером.
— Пять минут, — сказал он голосом робота. — Время пошло. Муж Ларисы сверлил, а Виталий Иванович комментировал:
— Минута. Ускоряемся. Вы работаете на 40% от потенциала среднего сверлильщика.
Через четыре минуты пятьдесят секунд он протянул руку.
— Инструмент на базу. Регламент.
— Да мне сантиметр остался!
— Сантиметр — это уже следующие пять минут. Оплачивается по двойному тарифу. Натурой не беру, — отчеканил он и унес дрель.

Следующей была Зинаида Петровна.
— Виталий Иваныч, голубчик, присмотрите за супом?
— Задача ясна.
Вернувшись, Зинаида Петровна застала его на кухне. Он сидел на табуретке и неотрывно смотрел на кастрюлю. «Интересно, — думал он, — если долго смотреть на борщ, начнет ли борщ смотреть на тебя?»
— Как дела? — прошептала хозяйка.
— Объект стабилен, — доложил он. — Агрессии не проявляет. Зафиксирована одна попытка побега в виде пара. Пресечена. Веду наблюдение.
Зинаида Петровна тихо вышла, проверяя, на месте ли в прихожей телефон, чтобы вызвать кого следует.

Апофеоз. Мать Максима: «Кто заберет Максика и ПОИГРАЕТ С НИМ в РАЗВИВАЮЩИЕ ИГРЫ? Часик!»
Виталий Иванович вызвался. Он повел Максима на пустырь.
— Игра первая: «Тренинг по эффективным переговорам». Вон видишь, сидят два бомжа. Твоя цель — убедить их поделиться с тобой секретами выживания. Используй метод активного слушания.
— Я к маме хочу! — захныкал Максим.
— Мама — это зона комфорта. А развитие — за её пределами. Начинай.
Максим, помедлив, подошел к мужчинам и пискнул:
— Здравствуйте. Я хотел бы провести с вами переговоры о секретах выживания. Что вы можете мне предложить, кроме этой пустой бутылки?
Один из мужчин поднял на него мутный взгляд и ответил: «Мальчик, иди отсюда. У нас самих тренинг. По молчаливой медитации».
Виталий Иванович удовлетворенно кивнул. Ученик превзошел учителя.

Чат затих. При встрече в лифте соседи вжимались в стену и делали вид, что изучают инструкцию по поведению при пожаре. Он обрел покой.

Однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Семен Олегович с подносом, на котором лежало нечто в фольге.
— Виталий Иванович, — сказал он виновато. — Французы уехали. А я тут подумал… Это вам. Говядина. Жесткая, как подошва. Может, вы её послушаете? Может, с ней что-то не так? У вас же слух…
Виталий Иванович смотрел на мясо, потом на соседа. Проклятие не ушло. Оно мутировало. Стало более изысканным.
Он взял кусок, поднес к уху и серьезно сказал:
— Ей одиноко. Нужна вторая. И, желательно, бутылочка красного сухого. Для установления контакта.
Семен Олегович, просветлев, кивнул и побежал домой. А Виталий Иванович закрыл дверь, положил мясо на тарелку и подумал: «В конце концов, быть дирижёром этого парада абсурда гораздо интереснее, чем быть в нем простым барабанщиком».