Шапкин Кирилл

1. Дорогая, где же ты? Лапочка, я ведь тут. Смотри, я прямо перед тобой. Повернись, прошу. Не уходи, не бойся меня. Я обычный, такой же как все. Держусь из последних сил на ногах. По щекам струятся слезы. Мне одиноко здесь. Я боюсь этого места. Оно душит, морит голодом. Вечная неутолимая жажда. Но не к деньгам, не к славе. К тебе. Я рядом, только намекни, мне не стоит сил вернуться, упасть в ноги, расцеловать щиколотки, прижаться губами к твоей теплой коже. Мой нежный летний...

1. В общем-то, я не знаю кто я есть. Уже давно не могу я увидеть, распознать ту границу, тот высокий забор, что разделяет, ограждает меня от свободного проявления моей воли. Мне тяжело слышать других, их слова мне непонятны. В какой степени я их не понимаю? Они звучат однотипно, банально, я уже о таком слышал, такое видел. Их крутят на повторе. Да и эти слова давно на повторе. Я есть кукла, мною управляет все, что находится вне меня. Но чем управляю я? Ничем. Стереть бы себе всю память....

Не знаю, с чего начать. Буду думать по ходу. А все началось еще давно. С тех пор я часто не находил себе места, словно был мячом в руках ловких игроков. Впрочем, это и неважно, как давно все началось. Главное только то, что оно все никак не хотело прекращаться. Это было метро. Наступила пора нового учебного года. И вот я после лета – каким мне это представлялось – бодрый, свежий, готовый сворачивать горы, – смело спускаюсь вниз на эскалаторе. Но не тут-то было: после лета я чувствовал себя...

– Это же все не специально получается, – твержу я себе. – Это выходит спонтанно, без моего участия. Сейчас моя воля отдыхает, загорает на песчаном пляже, плескается в сверкающей морской воде. Прямо сейчас я за ней наблюдаю, лежа на полосатом шезлонге, заложив за голову руки. Часто мне становится стыдно, неловко. От того неловко, что сам оценить собственные произведения не могу. Для меня они через время превращается в ничего не значащие сухие поленья из случайного набора слов, превращаются в...