Anna Bogodukhova

Прости его, как сам учил меня,
Или дай разделить с ним путь.
Или дай ему покой…
За Иуду прошу Тебя,
За его тернистый путь,
За чертог для него неземной.

Вампир, театрально ломая белые навсегда ледяные руки, вещал:
–Нет, я не могу! Я решительно не вынесу этого! Мне так плохо! Сегодня я даже думал о том, чтобы пойти в церковь и броситься в чан со святой водой!

Арахна старалась дышать глубоко, чтобы сдержать тошноту, но каждый вдох отзывался под рёбрами – платье перетянуло ей талию, да и ткань прилегала к телу очень плотно и колола.

–Я только хотел засвидетельствовать вам своё почтение и попросить вас быть тише, – священник смотрел на неё спокойно, без страха, гнева и насмешки.

–Представь себе! Я не боялась лезть в драку с инопланетными тварями и в огонь, но здесь да, боюсь! За отклонение и малейший просчёт меня казнят! А тебя нет.
–Хочешь, чтобы и меня казнили? – уточнил Адриан.

–Тебя куда отправили?
–В Коллегию Палачей.
–Фи…– Магда скривилась. – Палачи! Оттираешь кровь и вытаскиваешь трупы?

–Договоримся? Мы же умные.
–С демонами сделки не имею! – обиделся Михаил. – Светлана наша – и точка!
–На сейчас она – своя собственная! – поправил Астарот. – Мы оба интеллигенты. Ну неужели не найдём решения?

–Подождите! – Михаил, который ещё четверть часа назад сам посмеивался над Сельдфигейзером, внезапно обиделся за него, – разве важен мотив добродетели? Он ведёт к благу, а значит – допускается. Демон, желающий искупления…

–Ваше величество, – это подал голос уже генерал Септий, человек осторожный, но решительный, – если вы позволите, то я возглавлю охоту на мятежника. И уже через два-три дня его голова будет у ваших ног!

Три Коллегии задуманы как непоколебимая власть, как истинные служители порядка, но здесь ключевой момент именно в том, что они такими лишь задуманы.
Но служат в них люди, а люди не бывают совершенны

Наивность губит людей, наивность травит души приходящим разочарованием, но даже если твоя душа обитает не первую сотню лет в подземном мире, это не означает, что ты избавился от наивности.

–Совести у вас нет! – леди Эстер подняла выцветающие от прожитых лет глаза на Некроманта.
–Согласен, – кивнул Некромант.

Она протянула Регару свои руки. Он взглянул на них с жалостью – тонкие, изящные запястья, и по воле Регара они будут стёрты тяжёлым трудом палача, и тонкие пальцы загрубеют. Ах, Арахна! Куда же ты лезешь…

Человек простой или поверхностный думает, что профессии проще просто не может быть. Что сложного? Убивать! Но проблема в том, что нужно не убивать, а карать. А это значит, что нужно делать всё быстро, аккуратно и как можно милосерднее, потому что преступник уже наказан смертью, к чему издеваться над ним?! К тому же, палачи бесстрастны. Они не дознают, они не судят, они лишь выполняют приговоры, но страх делает их хуже всех на свете.

–Я думаю, у меня есть сила. – Мадам Дешель мгновенно стала нервной. Она смотрела на Вильгельма со страхом и вызовом одновременно. – Я предвидела смерть мужа.

–так вы меня не убьёте? – пискнула я, всё ещё чувствуя, что дрожь из моего тела не ушла.
–Только если вы плохой стоматолог! – улыбнулся вампир

–Раб! – торжествующе каркнула Гамаюн и передвинула своё тяжёлое птичье тело к прутьям решётки. Теперь, похоже, ей было интересно говорить. Пусть и тяжело.
–Наёмный работник! – поправил Альбер. – Я получаю зарплату.

–Это плоть. Суть в душе, – Михаил вздохнул, – среди своих демонов ты – белая ворона, Сельдфигейзер, но среди ангелов ты был бы чёрным вороном.
–Я вообще не люблю птиц! – заверил Сельдфигейзер. – И я не горю желанием карать гугенотов или кого-то ещё чисто из-за того, что необходимо совершить логическое замыкание порталов. Это ли не суть?

–Однако, – мягко заметил граф, – любой ферзь, ладья, слон или конь, и уж тем более пешка имеют смысл тогда, когда король не свержен. А это делает его фигуру бесценной. Без него нет игры.

Здесь души опустошённые,
Голос каждого сердца застужен…
***
Открыты голодные рты.
Но что в них положить?
***
Неужели их страдания стоят
Ваших глупых сомнений чаши?
***
Но история ход свой сплетает,
Неизвестность смерти – жизни основа.
***
Кто хватится сирот и стариков?
Прокажённых солдат да блудниц?
***
Мои знания – боль моя,
Мой ад во мне живёт!
***
Но в землях других законы другие,
А выживанию закон один.

Не сумев договориться, она пыталась угрожать, сообщила, что откажется от еды и умрёт сама. В ответ раздался лишь смех. В тот же день её накормили силой. Ощущения были слишком уж запоминающиеся, и Эстер решила, что такой способ бунта ей не подходит.

Мы почитаем свои священные магические тексты, имеем своих богов, которых называем Высшими Магами и Легендами Магического Мира… это ли не церковь?

–Я сказал всё, что мог сказать, – Росс поднялся из-за стола, показывая, что диалог закончен, – вы можете приходить сюда когда хотите, можете говорить с теми моими братьями и сёстрами, с которыми захотите, но не забывайте, что этот дом – дом Луала и Девяти Рыцарей Его, а не ваш.
–Это дом закона.
–Высшего закона, – спокойно напомнил Росс.

Наверное, людям прошлого было легче. К моему возрасту они уже были мертвы лет тридцать-сорок.

–И вовсе не страшно! – смеётся Маришка и даже показывает язык лесу.

–Что такое тетрис? – не удержался Сельдфигейзер. Про комедии он слышал.
–Это такая игра…ну как вы кладбища уплотняете, составляя гробы друг на друга, – Карниван даже не взглянул на него.

Абрахам - дитя военных смут между церковниками и магами. Он посвятил свою жизнь истреблению всего магического, что есть в этом мире, но это не принесло ему славы, ведь сам он - маг.

–Не дури, – Талэй, видя испуг подруги, стала сама собою, – все к ней ходят тайком, и женщины, и мужчины. И моя мать бывала. От неё и знаю, где она живёт – подслушала. Не ест она никого. Плату берёт, это да, но у меня есть чем заплатить.

И вовремя ушёл ведь, зараза! Привезённая с каких-то диких югов ведьма Банши верещала на весь Центр полдня, пока её, наконец, не нашли чем заткнуть. Она не поддалась ни на уговоры, ни на угрозы, и только увесистый кулёк с мороженым возымел действие – жадная ведьма проглотила его в один миг и благополучно охрипла.

–Да замолчи ты! – Жан терпел долго, но даже его терпению пришёл конец. – Весь изнылся и извёлся!
–И буду ныть! И буду капризничать! – отозвался Дору, – меня не должно здесь быть! А всё ты виноват! Ты и Эйша твоя!
–Она не моя. И это ты пошутил.
–А ты засмеялся!
«Хоть бы церковники попались…»– мечтал Жан, с трудом подавляя в себе желание прибить Дору сию же минуту.