Anna Bogodukhova

Что значит страх,
Когда ты изгнан из сердца?!
***
В мольбах дни проводила,
Но мои мольбы не к богу!
***
Ты видел небо?
Оно бесконечный свидетель
Тем, кто искал хлеба,
Плюнув на добродетель.
***
Каждую ночь засыпала, боясь,
Что опять в новом дне не умру.
***
Повелитель умер!
Кто же я теперь?
***
Я – дитя серого мира,
И участь моя прошлым жить.
***
кровь надежней всего затаить
В глубинах темной земли.
***
Какая страшная участь – знание,
Как ядовита она и страшна.
***
Всемогущая смерть,
Знай, ты хуже всех битв,
И я тебя не прощаю!

-Не тронь ее…- взмолился Абигор, как молили трусы и подлецы, столкнувшиеся с непреодолимыми испытаниями.
-А я хочу! – Смерть рассмеялась и ее смех разорвал пространство и снова выбросил Абигора в реальность.

-Вот… - Шале достает скрученный в узкую трубочку документ и, не глядя, передает его за спину. – Сегодня король собирается принять этот законопроект. Он хочет увеличить налог по всему королевству!

-Думаешь, ведьма, я боюсь смерти?
-Ты не знаешь, что значит умереть, - не подумав, выдаю я. И тут же досадую – ну мне-то не все равно?!
-А ты не знаешь, что значит властвовать, - соглашается Агриппина

-Я умираю, - спокойно ответила Аграт, - и ты видишь мое старение. Но я не хочу этого. Запомни меня сказочницей, целительницей домашнего кроя, к которой ты был привязан, и которая была привязана к тебе. Если мы не видим смерти человека, ему проще оставаться живым в наших сердцах и в нашей памяти. Я не хочу видеть отвращения на твоем лице, если смерть будет немилосердна ко мне и затянется, а ты, о, я знаю тебя, благородное сердце, придешь проститься!

«Вмиг бы все кончилось!» - думается Елене в лихорадочном горе. Оглядывается она по сторонам, боясь, не заметил ли кто ее озарения, и видит, как в упор, взгляда не сводя, смотрит на нее Богна, точно мысли видит.
Отворачивается Елена, чтобы не выдать тайны.

-Ты слишком предан закону, а надо быть преданным трону.

-Мальчик мой, - отец Блез с трудом сдерживал вздох сожаления, - лишь тот, кто прошел через испытание духа, через скорбь утраты и земные соблазны, видел страдание и сам нес его, может говорить о спасении души другим.

В королевстве Маара произошел переворот, но ожидания народа на лучшую жизнь не оправдались. Кровь по улицам, голод и разрушение прежнего мира - кажется, что вслед за законом из Маары ушло все светлое. Как пробиться к верхам? Как устоять в переделе власти? Как остаться собой?
«Гильдия Теней» продолжает историю «Теней перед чертой» (https://author.today/reader/141250), но может восприниматься отдельным произведением.
Anna Raven

Старый король ещё не отошёл в мир теней, а среди советников царило небывалое лихорадочное оживление. Советники косились друг на друга с подозрением и опаской, шептались по тёмным углам, победоносно ухмылялись и потирали руки…
Предстояла борьба.

Там, на другом берегу жизни мы скажем друг другу то, чего прежде не слышали. Я скажу, сколько раз лгал и сколько раз был близок к отчаянию. И не надо будет делать вид, что вы не слышали этого.
Ты, Максимилиан, скажешь, как сожалеешь обо всех нас и ни слова о себе.

Так странно сходятся тени,
Взывая к резне и войне.
***
Кто полезет в Сармат?
Здесь уже много сгинуло душ
***
За наш голос, за несвободу,
За вечность в тёмном плаче.
***
Как больно людей отпускать,
Даже когда сердце уже не живёт…
***
Но сделал ли что-нибудь он,
Чтобы получить её признание?
***
Уходя, я тебе пожелаю
Самой страшной жизни за то,
Что ты бога терзаешь,
Творя колдовство
***
Память – неверное средство,
Но боль пощадит тебя,
Дав милосердство...
***
Победителей не судят,
И у победителей нет права на сердце.

-Ну ты чего? – я ещё надеялся на мир, за свою бесконечную жизнь так и не привыкнув к войне. – А?
-Да нормальные у меня глаза! – возмутилась Смерть. – И вовсе не черные…

Жозеф ещё не знал, что есть такая работа, с которой нельзя продвинуться ни вверх, ни вниз, можно лишь зависнуть и висеть, висеть до самой смерти…

-Нет, нет…- Моргана покачала головой. – Это уже не просто ребенок. Я слышу его мысли, я чувствую его силу и я боюсь его!

-Окстись, сын мой! То водка в кубке моем!
При этом постарался не демонстрировать содержимое кубка рыцарю. Но тот железным движением развернул его руку и нарочито тряхнул кубок. Мэтт искренне удивился, перекрестил рот и потрясенно сказал:
-О господи…ты снова сделал это!

-Мечта моя умерла, - Ленута не могла успокоить свое бесконечное горе.
-Тьфу! Всего лишь! Все мы мечтаем, но жизнь не делает нам подарков. И если ты сдаешься, то значит, не мечтал

-Кругом церковники, - Жан заходил с другой стороны, - они могут напасть на тебя! Они могут убить тебя!
-Я в безопасности, - Атенаис отмахивалась. – Прошу, но может же быть у меня маленькая невинная тайна?

Эжон считал себя умным человеком. Его господин – граф Маолас тоже полагал о себе именно так. Именно по этой причине между графом и слугой царили полное взаимопонимание и мир.

Друид Мерлин иногда ненавидел свою жизнь. У него было непрекращающееся чувство того, что все вокруг ведут себя как дети, а он один – случайно оставленный взрослый маг – в ответе за все их деяния.

Сказки запечатаны в наше сердце,
Хотите – смейтесь, хотите – верьте!
***
Мне опротивели тайны!
И все встречи, что будто случайны.
***
Боги! да за что мне такое?
Что тебе радости от портрета?
***
Ведите её, дороги!
Вам я дочь вверяю.
***
Сплетни, слухи, донос -
Причины смеха и причины слёз.
***
Я рисую то, что прекрасно,
Но обязано будет сгнить…
***
Боже, когда это пройдёт,
Какие оставит ответы?
***
Улыбки прекрасны, но я признаю,
Что больше горе в портрете люблю.
***
Минуты плетут ржавую сеть,
В душу вползает змеёй серебро.
На улицах Маары чую я смерть,
на улицах Маары вижу я зло…

За время пути Эрмина выяснила о себе от Абрахама, что она: неряшлива, неуклюжа, «шумит как пьянь», неумёха и «безмозглая мавка».

То, что граф Моран и маркиз Шенье ненавидят друг друга, не было никогда ни для кого секретом. Нет, какой-нибудь слепой безумец, пожалуй, мог и не знать об этой ненависти, но такие обычно не попадают в придворный мир.

Жрец Медер надеялся, что религия и политика Маары могут существовать параллельно друг другу, не пересекаясь, но вот политика, к несчастью, считала иначе.

Маттео – нынешний Глава Коллегии Палачей никогда не пил, но сегодня у него задрожали руки.

-У нас бюджет сошелся…- с ужасом объяснила Моргана, находящаяся в изрядном подпитии, глядя в глаза Ланселоту. – понимаешь?
-И что? – спросил рыцарь. – это плохо?
-Это значит, что никто ничего не украл! – перевел для Ланселота не менее хмельной Монтессори. – Никто, понимаешь?
-Значит – не уважают! – сделал вывод Мерлин.

Понту знал, что в его роду не было магического дара никогда. Значит, оставался вопрос к жене – откуда-то же пришла эта неудобная чепуха? Но госпожа Понту, словно учуяв недовольство мужа, предпочла слечь в лихорадке и, не приходя в сознание, сгореть через пару дней.
Оставалось смириться, отдалиться от дочери и наказать не распространять слухи про её дар.

-Если ты станешь заниматься, можешь жениться на любой девушке, не взирая на ее происхождение и полезность.
-А если вы от меня отречетесь, я могу еще не то сделать, - справедливо замечал сынок, и добавлял, - а пока я еще ваш сын, замечу, что наш род – Неподкупный и меня оскорбляет ваша попытка к договору!

Это не его голос. И даже не голос Страсбурга или Франции. Это голос всех, кто поднимает голову, высвобождаясь от цепей. Это тысячи сердец, бьющихся ради одного слова «Свобода!»
-Aux armes, citoyens,
Formez vos bataillons…
К оружию! Каждый солдат – от отца до сына, все, кто замирал под игом, смирно…к оружию, граждане!
-Marchons, marchons!
Вперед, вперед. Шаг за шагом. Пусть кровь врагов ляжет на наши поля, пусть польется с их флагов, пусть обагрит наши руки – мы все равно не будем замараны грязью, потому что бьемся за свободу – Свободу, дорогую Свободу!..