Anna Bogodukhova

Одно то, что Тамара начинала рабочую неделю с улыбки, уже раздражало всех. Особенно меня.

-Это…готовность жертвовать собою ради других! – когда-то принц Арем хотел быть рыцарем. Это было проще – так ему казалось.
-Многие люди умирают на войне, жертвуя собою ради других, - напомнила Вандея. – Это все люди славные, но, выходит, они имеют королевскую честь?

Весь город его презирал, а он силился понять: за что? Все, что делали его руки с топором, плетями, виселицей, мечом и клеймом – это исполняли. Он не выносил приговоры и не создавал законы, согласно которым приходилось все делать это с преступниками, а, между тем, с преступниками тоже нужно было же что-то делать! Кто-то был обязан карать преступление в наказание совершенному и назидание еще задуманному или витающему в воздухе.

"Дьявол, Петион, для чего
Эта явь по глазам?"
***
"Пусть парижский дьявол будет речист,
Я не принимаю тот дьявольский мир!"
***
Ни один страх по глазам
Не выдаст! Вот верное средство!
***
Парижский дьявол поможет тем,
Кто других оказался смелее!
***
Время кислого вина пришло
Для каждого из нас, для всех…
***
И без Марата они бы нашли,
Как гнать нас с нашей земли!
***
Дням славы предшествует кровь,
Кто тиран, а кто наш друг?
***
Вся слава – на костях смерти,
На не прожитых днях.
***
Посмотри на меня, Жером, я молю,
Я не трус! Я просто не хочу тлеть
***
Скажи, скажи, что запомнишь меня
И жалеть обо мне не смей...

Сегодня тюрьма внутри Леа переполнена. Ему сказали, что нужно освободить пару пленников, как-то выпустить все пережитые, хлестанувшие эмоции, но он не верит. Пытается поверить, глядя в зеркало на себя, гримасничает, пытаясь выдавить слезы или смех…или что там свойственно людям?

-Чего тебе? – грубо повторил он.
-Уезжаешь? – тихо спросил виновник всех карловых несчастий.
-Да! – Карл, собиравший сумки (что оказалось делом куда более быстрым, чем он предполагал, ведь вещей оказалось ничтожно мало), почти выкрикнул это. – Да, я уезжаю! И… никогда не вернусь!

-Нас меньше. И мы гибнем. Их больше. Они живут. У них дети. У них семьи. У них дома. Они не мы. Они не могут все оставить, не могут бежать так, как бежим мы от наших домов, жен и детей. Мы оставляем на произвол судьбы все, что имеем, даже самих себя, но не оставляем Францию. Выживанию предпочитаем гибель… так может быть, с нами просто что-то не так? – Петион редко произносит пылкие речи в последние дни, но если произносит, они трогают за душу.

- почему созвездие Звёздной Собаки назвали так?
Да если б он знал! Молли устремил взор в небо, пытаясь углядеть в огоньках черного покрывала хоть что-то, отдаленное похожее на собаку. Он видел множество собак, но не нашел сейчас ни одной, хотя фантазией не был обделен.

-Кей! – грубо окликнул его Артур, поднимаясь со своего места, - не приставай к Моргане!
-Не иначе, как конкуренции боится, - тихо, чтобы слышала только Моргана, промолвил Уриен, угадывая ее настроение. Моргана хихикнула и также тихо ответила:
-Ты в ударе, граф!
-Граф, - капризно затянул Кей, хватаясь липкими от меда пальцами за рукав шелковой рубахи Уриена, - я хочу с вами на охоту! Возьмите меня с собой!
-Кей, - строго взглянула на юродивого Моргана, - оставь графа в покое. Артур, сделай что-нибудь?
-Он мой брат, - ревниво заметил король, - я не могу запретить своему брату желать общества графа Уриена, видимо, ныне это популярное общество при Камелоте? Может и мне стоит присоединиться к нему?
-О, - Уриен проигнорировал красноречивый взгляд Морганы, душа, которой колебалась от «зашить Артуру его грязный рот и позволить Уриену поставить зарвавшегося бастарденка на место», до «Уриен может пострадать! Не следует ему в это…»

-Лея, а умирать больно? – он снова повторяет свой вопрос.
-Тимка, все умирают, всё на свете имеет конечную точку, - я глажу его по мокрым от пота волосам. Он прикрывает глаза. На свету ему больно долго смотреть. – Всё на свете! И люди, и животные, и деревья, и цветы – и даже то, что сделано из камня не будет вечным. Дом нашего дядюшки из камня, но камень тоже однажды обращается в пыль…

-Будет кровь…- выдыхает Неккер, понимая, что ничего ему не добиться.
-Это будет кровь предателей!

Это потом Мурзик сказал мне, что сразу понял, что я добрая, но должен был продемонстрировать силу, так как раньше эти люди были только его, а теперь должны были стать еще и моими, и он не хотел отдавать своих людей в плохие лапы.

-Вам надоела ваша голова! – щелкнула пальцами догадливая Советница над Добродетелью.
-Моя дорогая, - Мастер над Казной не сдержал улыбки, - ни в коем случае! Моя голова мне дорога.
-Тогда – зачем вы брали из казны? Покрывали недостачи, переписывали, подкладывали? – фыркнул из своего угла Советник по Дознанию.
-Неподкупный вы мой! – Мастер над Казной обратил к нему свое внимание, - вы известны своим аскетизмом, своей фанатичной преданностью и тем, что никогда не брали для себя ничего…вы не знаете, что это такое – иметь власть над золотом!

Ждите меня, братья и враги,
Ждите меня для своего суда,
Ждите меня! Как я жду смерти,
Я жду ласковой палача руки,
И над своей шеей ветер…
Проклиная тебя, тишина!

Когда-то у принцессы было всё.

-В следующей жизни я буду любить вас так, как не могу в этой, - Мария выдала себя с головой и граф Н. качнулся, не выдерживая и не веря…
-Вы любите меня?

-Так вот, - продолжал Жером, не нуждаясь в ответе соратника и друга, - тогда, когда Трибунал его оправдал, и когда толпа принесла его на руках в Конвент, когда он только взглянул в нашу сторону – я уже понял, куда дует ветер.
-И остался…- с неприятным холодком, не имеющим отношения к самому Жерому промолвил Барбару.
-И ты бы остался! – Жером не удивился такому ответу.

-Ты знаешь, что теперь уход в ореоле славы – это роскошь. А я в роскоши кое-что еще смыслю.
-Да, - не стал отрицать Камиль Демулен, с трудом подавляя насмешливое ехидство в голосе, и передразнил, подражая тону почившего Марата: - Гражданин Дантон, потрудитесь дать отчет за сто тысяч ливров из секретных фондов министерства юстиции?!

-Не заметил он! – Жером фыркнул, с трудом сдерживая собственный смех. – Что дальше? Дантон кончит хлебать вино? Робеспьер станет проповедовать милосердие и разводить пчел? Не заметил…

Это триумф. А он гений одной ночи.

-Нет! – неожиданная властность и он оттолкнул ее руку от себя. – Нет, Мари Маргарита Франсуаза, я не хочу, чтобы это выпало нам обоим! Пусть на меня. Я готов. Я всегда был готов. С самой юности я готов к чему-нибудь подобному…

-Улицы, - коротко ответил он. – Улицы, Клоэ! Блуждайте по ним. На рассвете и на закате. Касайтесь рукою каменных домов, касайтесь крытых мостов, но не смотрите на них, как смотрят туристы. Ходите ночами, когда Страсбург в огнях, ходите на рассвете, когда он спит, и не ходите по нему днем. Выбирайте самые узкие проулки, избегайте многолюдных улиц. Знаете, только эти прогулки по узким проулкам в меня впечатали столько черт Страсбурга! На них зарождались мечты многих, как я…

Похоже, что так. Я потратила не только твои три года, но и свои тоже, не забывай об этом. Я пыталась полюбить твой мир, но он все равно не принимает меня. Эти ровные дорожки, этот запах йода…эти безвкусные овощи и десятки замков… Генри, я не такая. Я дикарка. Я дикарка, что танцевала все детство босой, по земле…я пила из колодцев с мальчишками. Я резала руки льняными веревками, я собирала лепестки лаванды, я пропитала ею всю душу…

Когда король слёг с болезнью, его брат поспешил запереться в своей комнате, точно зная, что будет...

-Почему ты боишься воды? – спросила я, когда поняла, что ответа на мое «боишься?» не последует.
-Она снится мне, - Лили поежилась. – Я во сне. Встаю и иду. И вода блестит, как блестит зеркало. И обязательно луна над водой. И дорога, что серебро… понимаешь?
-Вообще ни разу, - я развернулась к туалетному столику и принялась наблюдать за сестрой в зеркало, параллельно пытаясь поправить маникюр. – Ты же с удовольствием плаваешь каждое лето!

Тьма покрывало плетет,
Клятва силе дана,
Пути назад нет!
Великая битва грядёт,
След чужого зла
Мой отнимает свет. (Клятва - 2.19)

Кто был милосерден, а кто был жесток,
Судить уж не нам! – пусть судит бог.
Но народ на коленях, он плачет, моля,
О жизни для земного короля…
(когда падет дракон - 2.17)

Мой дух болен свободой, и я
Отдаюсь пляске всех битв.
Свобода! Дорогая моя,
Я буду драться или буду убит..." (1.2)
***
"Даже если здесь, среди живущих,
Мы пойдем друг против друга,
И разойдутся наши пути,
Там, за гранью всего сущего,
Я подам тебе руку…" (1.4)
***
"Свобода, рождённая пеплом,
Детей своих целуй до боли..." (1.8)
***
"Но приходят теперь кошмары,
Я буду сильнее: слёзы все скрою,
Согрею тебя своею любовью.
Слёзы, что я скрою -
Тьма всех вод..." (2.7)
***
"Там, где кончилась жизнь твоя,
Смысла нет для меня..." (2.12)
***
"Раз, два. Раз, два, три -
Моя душа, что дух народа.
И сердце трепещет птицей в груди,
Смотри, как танцует по пеплу Свобода..." (2.13)
***
"Ты, который был у истока,
Который губил, не жалея.." (2.14)

Ваши портреты, Марат,
По канавам лежат!"
***
"Убивая десять, я защищаю сотни людей,
И говорю о завтрашнем дне сейчас.
Робеспьер, почему ты не скажешь слова?"
***
"Друг Народа говорит открыто, не боится!
Обличает свободы и слова убийцу."
***
" И это я - вдруг стал виноватым
И достигшим апогея безумств?!"
***
"А ну – собрались! Кан – не конец света!
Ну давайте, давайте живее…"
***
"Он всем нужен, так бери меня,
Прошу, вручи мне его боль!"
***
Навеки бессмертная -
Ваша Шарлотта!
***
Ты не просто друг Народу…
Ты ему - Брат!
***
Сердце его! Сердце заступника, Друга,
Сердце его! Сердце борца и супруга,

Соратника, брата -
Сердце Марата!

Я призываю некоторые тени Французской Революции