Anna Bogodukhova

-Это политический брак?
-Хуже, - ответил принц, - это любовь. Поверь, Лея, я тоже хотел бы кандидатуру более мягкую, чем Марди, но… он выбрал именно ее.
-Откуда она вообще взялась? – негодовала Лея. – Откуда свалилась?
-Уриен нашел ее в одной из битв, как именно, уж извини, Найденыш, говорить не буду – не для нежных твоих ушей эта история...

-И что…- передразнил Регар. – Два месяца затянем пояса, а потом все эти графы и герцоги обратно прибегут.
-А если не прибегут? – поинтересовался Голиард. – Что будет, если…
-А если мы тебе голову отрубим? – Регар знал, что это вопрос уже решенный. Вчера Габриэль сам велел ему выступить с этим решением, так, чтобы исходило оно именно не от принца, который не должен идти против брата, а от людей, от окружения. Габриэль очень заботился об истории.

Лиззи лежит без движения. Заснула? Или ей плохо? Я оглядываюсь, не в силах сдержать дрожь в пальцах…но нет, слабо шевелится, приоткрывает глаза, которым больно смотреть на дневной свет и просит еле слышно:
-Дальше.
Унимаю дрожь в пальцах, стискивая незаметно кулаки до крови. Пытаюсь не разрыдаться от тяжелейшей несправедливости: почему она, а не я?

Ваша судьба на пороге крестов -
Всюду мука, никуда не деться…
И если ваш удел таков:
Научитесь не слушать сердце!
***
Мятежная душа моя пусть плачет.
Я сейчас еще покорюсь…
***
Я с тобой, как с отцом, прощаюсь,
Забудь нелюбимую дочь
***
Боги нам свели жестокий счет,
И я не знаю, как остаться.
***
Ну что ж, пусть танец ведет меня
По осколкам всех моих слез -
Я выдержу это, клянусь!.
***
Проходит ярость красок и звука,
Лишь пустота остается,
А я внутри - среди теней.
***
Вы были в блуждании,
Когда утверждали,
что божественности нет!
***
Я разлуки не снесу,
Твои объятия – словно тьма,
И воды подземные – реки смерти.
***
Земля, мы все твои дети,
И ты нам всем мать.
***
Я ненавижу себя за то,
Что я не боюсь.
***
Пепел на губах,
Дрожь в самом сердце,
Сказать…душа только прах!
И все выжжено без милосердства.

Когда министр финансов Халет уже открыл дверь в свой кабинет и готов был перейти порог, его взор вдруг выцепил то, что ему хотелось меньше всего видеть, и он с огромным трудом подавил в себе желание закрыть дверь и броситься от нее прочь, по коридору.
В его собственном кресле сидел Королевский Дознаватель

-Нет, - Робеспьер возражает неожиданно резко. Такая резкость за ним очень редко встречается. Особенно после болезни. – Мы должны избегать кровопролития. Демулен, как и Дантон, слишком давно в рядах Революции, чтобы вот так можно было просто взять и арестовать его.
-А Эбера можно? – фыркает Колло.
-Нужно, - вступается Сен-Жюст. – Демулен еще может быть…вернется на сторону Комитета.
Сам Сен-Жюст в это не верит. И ему не хочется ошибиться в этом неверии.

Говорили, что Странник заглядывает в самую глубину души, чтобы определить, стоит ли ему забирать ребенка, а если все-таки не стоит, то Странник убивает ребенка на месте.

"-Гвиневре не говори, — бросил Артур, не глядя на Моргану.
-А если ты погибнешь? — лениво осведомилась Моргана, — что мне ей сказать? Что ты упал, запнулся об угол, и разбил голову?
Среди рыцарей кто-то усмехнулся, но фея проявила чудеса такта и сделала вид, что не заметила.
-Ей ни к чему волноваться, — жестко заметил Артур, — она очень худа, бледна и, говорят, плохо спит.
-Говорят? — Моргана подняла на короля насмешливый взгляд, — а сам король не в курсе, как спит его жена?
«Какого черта ты творишь?» — взгляд Артура, жалкий и затравленный встретился с ее ядовитым взглядом.
--Придется не умирать! — спас короля Гавейн и хлопнул того по плечу, — Артур, мы с тобой! Мы отдадим свои жизни, чтобы ты жил!
Судя по реакции Уриена, граф готов был отдать чью-нибудь жизнь, чтобы Артур не жил. Но Моргана сделала вид, что не заметила и этого обстоятельства, хотя сдержать усмешку ей было нелегко..."

Леночка лежала в комнате три дня, а на четвертый вышла и попросила сварить маму суп. Мама бросилась на рынок за настоящей деревенской жирноватой курочкой…
И да, это было яркое событие. Пусть и не счастливое.

И тени скорбят…
Предательством ночь открывая,
И их шелест об этом!
***
Сердце, я велю тебе молчать,
Выбирая
Общее благо!
***
И можно решиться на грех,
Если только хватит сил!
***
Мне чудится - зеркало дрожит,
Меня уже не отражая.
***
Подступает из провалов усталость,
Ночь ложится на землю мою.
И вся эта слабость
Не к лицу королю.
***
Я должен выдержать пытку,
Не иметь милосердства.
И права не иметь на ошибку -
Заставить молчать сердце.
***
С чистого листа же память
Ничего не должна дурного оставить!
***
Жди меня там, где кончается мир,
Жди меня там, где бесконечный край.
***
Так кончается мир,
Именно так, кто же знал?
И подняться не хватит сил,
Я остаюсь в седине зеркал,
Зная, что сложнее всего остаться,
Проще умереть, чем жить…

У Мэтта перехватывало дыхание – он знал, что Айолы ему не видать и не потому, что он собою не пригож, а потому, что Айола и не глянет на него до тех пор, пока в кармане его не зазвенит серебро и золото.

А откуда было им взяться?

Сердце трепещет, ожидая,
Когда новая жизнь начнется.
И молитва моя святая
В благодать вознесется...

Одно то, что Тамара начинала рабочую неделю с улыбки, уже раздражало всех. Особенно меня.

-Это…готовность жертвовать собою ради других! – когда-то принц Арем хотел быть рыцарем. Это было проще – так ему казалось.
-Многие люди умирают на войне, жертвуя собою ради других, - напомнила Вандея. – Это все люди славные, но, выходит, они имеют королевскую честь?

Весь город его презирал, а он силился понять: за что? Все, что делали его руки с топором, плетями, виселицей, мечом и клеймом – это исполняли. Он не выносил приговоры и не создавал законы, согласно которым приходилось все делать это с преступниками, а, между тем, с преступниками тоже нужно было же что-то делать! Кто-то был обязан карать преступление в наказание совершенному и назидание еще задуманному или витающему в воздухе.

"Дьявол, Петион, для чего
Эта явь по глазам?"
***
"Пусть парижский дьявол будет речист,
Я не принимаю тот дьявольский мир!"
***
Ни один страх по глазам
Не выдаст! Вот верное средство!
***
Парижский дьявол поможет тем,
Кто других оказался смелее!
***
Время кислого вина пришло
Для каждого из нас, для всех…
***
И без Марата они бы нашли,
Как гнать нас с нашей земли!
***
Дням славы предшествует кровь,
Кто тиран, а кто наш друг?
***
Вся слава – на костях смерти,
На не прожитых днях.
***
Посмотри на меня, Жером, я молю,
Я не трус! Я просто не хочу тлеть
***
Скажи, скажи, что запомнишь меня
И жалеть обо мне не смей...

Сегодня тюрьма внутри Леа переполнена. Ему сказали, что нужно освободить пару пленников, как-то выпустить все пережитые, хлестанувшие эмоции, но он не верит. Пытается поверить, глядя в зеркало на себя, гримасничает, пытаясь выдавить слезы или смех…или что там свойственно людям?

-Чего тебе? – грубо повторил он.
-Уезжаешь? – тихо спросил виновник всех карловых несчастий.
-Да! – Карл, собиравший сумки (что оказалось делом куда более быстрым, чем он предполагал, ведь вещей оказалось ничтожно мало), почти выкрикнул это. – Да, я уезжаю! И… никогда не вернусь!

-Нас меньше. И мы гибнем. Их больше. Они живут. У них дети. У них семьи. У них дома. Они не мы. Они не могут все оставить, не могут бежать так, как бежим мы от наших домов, жен и детей. Мы оставляем на произвол судьбы все, что имеем, даже самих себя, но не оставляем Францию. Выживанию предпочитаем гибель… так может быть, с нами просто что-то не так? – Петион редко произносит пылкие речи в последние дни, но если произносит, они трогают за душу.

- почему созвездие Звёздной Собаки назвали так?
Да если б он знал! Молли устремил взор в небо, пытаясь углядеть в огоньках черного покрывала хоть что-то, отдаленное похожее на собаку. Он видел множество собак, но не нашел сейчас ни одной, хотя фантазией не был обделен.

-Кей! – грубо окликнул его Артур, поднимаясь со своего места, - не приставай к Моргане!
-Не иначе, как конкуренции боится, - тихо, чтобы слышала только Моргана, промолвил Уриен, угадывая ее настроение. Моргана хихикнула и также тихо ответила:
-Ты в ударе, граф!
-Граф, - капризно затянул Кей, хватаясь липкими от меда пальцами за рукав шелковой рубахи Уриена, - я хочу с вами на охоту! Возьмите меня с собой!
-Кей, - строго взглянула на юродивого Моргана, - оставь графа в покое. Артур, сделай что-нибудь?
-Он мой брат, - ревниво заметил король, - я не могу запретить своему брату желать общества графа Уриена, видимо, ныне это популярное общество при Камелоте? Может и мне стоит присоединиться к нему?
-О, - Уриен проигнорировал красноречивый взгляд Морганы, душа, которой колебалась от «зашить Артуру его грязный рот и позволить Уриену поставить зарвавшегося бастарденка на место», до «Уриен может пострадать! Не следует ему в это…»

-Лея, а умирать больно? – он снова повторяет свой вопрос.
-Тимка, все умирают, всё на свете имеет конечную точку, - я глажу его по мокрым от пота волосам. Он прикрывает глаза. На свету ему больно долго смотреть. – Всё на свете! И люди, и животные, и деревья, и цветы – и даже то, что сделано из камня не будет вечным. Дом нашего дядюшки из камня, но камень тоже однажды обращается в пыль…

-Будет кровь…- выдыхает Неккер, понимая, что ничего ему не добиться.
-Это будет кровь предателей!

Это потом Мурзик сказал мне, что сразу понял, что я добрая, но должен был продемонстрировать силу, так как раньше эти люди были только его, а теперь должны были стать еще и моими, и он не хотел отдавать своих людей в плохие лапы.

-Вам надоела ваша голова! – щелкнула пальцами догадливая Советница над Добродетелью.
-Моя дорогая, - Мастер над Казной не сдержал улыбки, - ни в коем случае! Моя голова мне дорога.
-Тогда – зачем вы брали из казны? Покрывали недостачи, переписывали, подкладывали? – фыркнул из своего угла Советник по Дознанию.
-Неподкупный вы мой! – Мастер над Казной обратил к нему свое внимание, - вы известны своим аскетизмом, своей фанатичной преданностью и тем, что никогда не брали для себя ничего…вы не знаете, что это такое – иметь власть над золотом!

Ждите меня, братья и враги,
Ждите меня для своего суда,
Ждите меня! Как я жду смерти,
Я жду ласковой палача руки,
И над своей шеей ветер…
Проклиная тебя, тишина!

Когда-то у принцессы было всё.

-В следующей жизни я буду любить вас так, как не могу в этой, - Мария выдала себя с головой и граф Н. качнулся, не выдерживая и не веря…
-Вы любите меня?

-Так вот, - продолжал Жером, не нуждаясь в ответе соратника и друга, - тогда, когда Трибунал его оправдал, и когда толпа принесла его на руках в Конвент, когда он только взглянул в нашу сторону – я уже понял, куда дует ветер.
-И остался…- с неприятным холодком, не имеющим отношения к самому Жерому промолвил Барбару.
-И ты бы остался! – Жером не удивился такому ответу.

-Ты знаешь, что теперь уход в ореоле славы – это роскошь. А я в роскоши кое-что еще смыслю.
-Да, - не стал отрицать Камиль Демулен, с трудом подавляя насмешливое ехидство в голосе, и передразнил, подражая тону почившего Марата: - Гражданин Дантон, потрудитесь дать отчет за сто тысяч ливров из секретных фондов министерства юстиции?!