Ирина Валерина

Где-то между шумным городом и тишиной заповедных лесов таится мир, живущий своей особой жизнью.

Здесь домовой ворчит на пластиковые ёлки, кикимора путешествует на электричках, как заправская командировочная, а лесные духи организовали в городе «Креативный отдел счастья». Даже дракон устроился на работу — греет турбазу, а монстры из подвала ходят на сеансы групповой терапии.

Нити событий сводят их воедино, и Новый год становится для всех действительно началом новой жизни. Ведь главное чудо — найти тех, с кем тепло, и понять, что дом — это место, где тебя ждут, а не просто точка на карте.

В Русалью неделю, когда Свислочь открывается в иномирье, начинается их время. Они не умерли — просто сменили форму существования. Их кожа хранит лунный холод глубин, а в глазах — отблески жизней, оборванных чужим злом. Когда наступают летние сумерки и воздух звенит от незримых вибраций, они поднимаются из тёмной воды.
Одни ищут. Другие помнят. Все — ждут.
В эти семь ночей город живёт по их законам. Старые улицы становятся ловушками, тени — союзниками, а тихие дворики — местом сведения последних счётов. Что сильнее: человеческая жестокость или холодная ярость тех, кого уже не вернуть? Их месть не знает срока давности. Их тоска не имеет дна. И в этом году Русалья неделя будет последней — для кого-то из живых.

Глухое, затерянное среди топей и лесов Заболотье живёт по своим законам. Здесь болота шепчут голосами утопленников, в чёрной воде отражаются иные миры, а старые обиды не умирают — лишь дремлют до поры.
Анна с детства чувствовала, что не вписывается в этот затхлый, пропитанный суевериями мир. Но, и уехав в город, она слышала зов топи, не понимая, что это просыпается родовая магия — наследие женщин её семьи, заплативших страшную цену за связь с водой. Когда ярость местной ведьмы пробуждает огненных духов, Анне предстоит сделать выбор: стать повелительницей чёрных вод, дочерью топи — или сгореть в пламени, пытаясь остаться человеком.
Прекрасный арт для обложки сделала Татьяна Белова: https://author.today/u/abrisnemoi

Лиля просыпается в мире, напоминающем затяжной кошмар. Дороги здесь ведут внутрь собственных травм, зеркала показывают то, что годами от себя прячешь, а боги выглядят как персонажи из фантасмагоричного сна.
Это путешествие сквозь туман, где за каждым поворотом — новый кусочек пазла, где речной перевозчик носит худи и странное имя, напоминающее никнейм, где мельник с ледяными глазами знает о тебе больше, чем ты сама, и где трёхликая богиня у Забвень-реки задаёт вопросы, на которые страшно отвечать.
Локации этого странного места работают по законам сновидений, а не логики, и каждый встреченный может оказаться древним богом в неожиданном амплуа.
«Ты думала, загробный мир – это ангелы и облака? Заблуждаешься, сестрица. Здесь всё устроено куда интереснее» © Макошь.

в 2025 году книга победила в конкурсе ЛитРес «КНИГАсветное путешествие» в номинации «Путешествие в другие миры».

Судьба стучится в дверь. Иногда – копытом.
Открываешь, не глядя, а там... Лошадь в подарок, тренер в нагрузку, проклятие — бесплатно!
Скучать Айрис точно не придётся!
Тайны старого дома, индейские легенды, красивая любовная история, тонкий юмор и страсть, сплетённые в один захватывающий сюжет.

Что будет, если в одном мире не останется женщин, в другом – мужчин, а третий, перенаселённый и с трудом сохраняющий равновесие, пока не подозревает, что на него уже положили глаз... боги?
Или всё же люди, вообразившие себя богами?
Ответы – здесь, в этой истории многолетней ненависти, противостояния и большой любви, на которой держатся все миры.
_____
В книге есть драма, чувственные сцены, брутальные мужчины и нежные женщины, красивая любовная история в антураже древнего города, мистика и тайны, а также авраамические и индуистские мифы в вольном авторском пересказе. Юмор тоже есть, к слову.
Вычитанный текст с выверенной стилистикой и красивой образностью гарантирую :)
16+

Они не послушали старую бабку Ульяну, принесли в дом свистульку — древний оберег и разбудили то, что спало в земле. В ночь Дзядов, когда граница между Явью и Навью истончается, голодные тени предков требуют свою требу, а из красного угла на живых смотрит чужая тьма, спасти может лишь одно: пройти вглубь леса — и вернуть долг мёртвым.

Что остаётся древнему духу, когда его дом стирают с лица земли? Только память. И камень из первого ларария, что прошёл с ним путь от Помпей до заброшенных выселков. Последний ритуал старого домового — не попытка спастись, а желание достойно уйти, унеся с собой в небытие тепло всех очагов, что он когда-либо хранил. История о том, как маленький бог нашёл свой путь домой — сквозь огонь, пепел и вечный холод.

Село Тылич — место, где старые боги шепчутся с ветром.
Молодая вдова Ядвига Лисовска живёт на краю света, растит троих детей и держит корчму. Она не верит в порчу, сплетни и злые знаки — пока в её жизнь не врывается загадочный шляхтич Теодор Змиевский. Его холодные глаза, змеиная брошь и поцелуй, жгучий, как пламя, заставляют её забыть о долге. Но в мире, где беда не приходит одна, за минутным счастьем всегда следует расплата.
...А лилия никогда не была просто цветком...

Ингри всего лишь хотела переждать сорок минут до маглева за чашкой кофе. Но этот простой план обернулся кошмаром.
Обычное кафе на окраине города оказалось ловушкой. Мир треснул по швам: люди стали безликими марионетками, технологии отказались подчиняться, а знакомые улицы замкнулись в бесконечную, безвыходную петлю.
Но даже у идеальной системы есть уязвимости. Ингри ищет выход

Готов ли создатель встретиться лицом к лицу со своим творением?

Тёмно-синее шёлковое платье, купленное в порыве, должно было стать воплощением совершенства. Оно идеально облегало фигуру, подчёркивая каждый изгиб — но с каждой примеркой требовало новых подгонок.

Влада, влюблённая и прекрасная, не замечает, как платье становится всё свободнее. Она уверена: это от счастья, от любви, от того, что жизнь наконец-то складывается. Молчаливая портниха лишь глубже втыкает булавки в ткань, будто прячет в складках что-то важное.

Но чем ближе день, когда платье должно быть готово, тем очевиднее становится — нитки рвутся не только на швах.

Чарующе о серьёзном. В отличие от предыдущего сборника, наполненного преимущественно любовной лирикой, в этом будет много философских рассуждений в рифму. Впрочем, слушать по-прежнему приятно, надеюсь 😊

Этот аудиосборник – возможность услышать стихи так, как я их писала: в интонациях, паузах и тишине между строк. То, что теряется в печатном тексте – тембр, случайный вздох, оговорка –здесь становится частью произведения.

Возможно, что-то вас удивит или услышится иначе – буду рада обсудить.

NOT A BUG, BUT A FEATURE.
Город захлестнуло нашествие насекомых. Сначала они заполонили парки, потом — дома. Потом выяснилось, что яды их не убивают, а кормят.
Дезинфекторы сдались. Домохозяйки начали торговать жуками. Бомжи пошли отлавливать скорпионов. А потом пришли Покупатели — те, кто собирал «урожай» для чего-то большего.
Теперь в стенах шелестит и копошится чуждая жизнь, в подвалах зреют коконы с новыми людьми, а над крышами кружит Королева — древняя, как само зло.
Вы готовы к обновлению?

Нанги так стара, что о ней, казалось бы, забыла даже смерть. Но все меняется в седьмую ночь месяца Трёх Лун.
Безжалостно-поэтичное фэнтези о старости, памяти и свободе в духе Урсулы Ле Гуин.

Мир Верва живёт по железным законам: война требует новых солдат, а женщины — лишь сосуды для их рождения. Онга, «проданная» в жёны воину Вуколу, знает, что её ждёт: насилие, беременность или смерть. Но в сакральную ночь, когда Лес подходит к дому вплотную, а русалья вода впитывает отчаянные заговоры, даже у обречённых есть шанс изменить правила.

Этот рассказ — о страхе, который становится желанием, о жестокости, которая оборачивается неожиданной нежностью, и о том, как даже в мире без жалости можно остаться человеком.

Что делать, когда над твоим домом идут дожди из жаб, яблоки в саду опадают до срока, а в гостиной поселились нескончаемые сумерки?
Пожалуй, самое время зажечь свечу и как следует разозлиться!
Остроумное и тёплое фэнтези о любви, свободе и магии, которая сильнее страха.

Осень приходит внезапно — как одиночество, как сорок лет, как осознание, что время давно несётся на сверхзвуковой скорости.
Эти тексты — дневник женщины, которая примеряет и сбрасывает маски, разговаривает с тенями прошлого и ищет точку опоры в мире, где всё — иллюзия, кроме боли и кофе.

Философская проза, где личное становится универсальным, а обыденное — мистическим. Для тех, кто когда-либо спрашивал себя: «Кто я, когда никто не смотрит?»

Эти рассказы — ожерелье из кристаллов, где застыли миры. В одном — страсть, острая как лезвие. В другом — кофейня, где знакомство длится короче, чем держится пенка на эспрессо. В третьем — море, принимающее в свои воды последних богов. Эти истории не соприкасаются, но держатся на одной нити смыслов.
Кажется, ваше дыхание уже затуманило грань кристалла. Приглядитесь...

Разорванный дневник, где ирония и боль сплетаются в единый узел. Здесь грязный реализм соседствует с поэтической метафизикой, а бытовые детали — промокший джип, небритый управдом и даже капустница над грядкой — становятся частью личной мифологии.
Героиня этих стихов смеётся, когда больно, рисует чебурашек в тетради, когда тоскливо, и знает, что даже бумажный бог не поможет — но всё равно пишет.

Ничего особенного, обычная магия. Девочка, кит и дом, который помнит слишком много. Рыбы здесь летят по небу, по-стрижиному легки, дыхание ангелов отдаёт зелёным яблоком, а время-рыбак неустанно плетёт свои сети, улавливая нас.
Этот сборник — зачарованный мир, где каждое стихотворение — шаг в глубину, куда страшно заглянуть, но невозможно отвести взгляд.

За идею этого сборника и картинку для обложки искренне благодарю Михаила Полякова.

Эти стихи — как разбитая бутылка дорогого вина. Никаких сожалений! Вина и вины хватит на всех. Здесь смешивают Абрау Дюрсо с Бейлисом, пишут письма в никуда и воюют с «яростно любимыми личными врагами».

Исповедальная лирика, которую от впадения в повторы драмы спасают самоирония и чёрный юмор. По сути, первые тексты начинающего на тот момент поэта, которые я склонна считать удавшимися.

Эти стихи — как ноябрьский дождь, идущий в безымянном городе: холодный, беспощадный, но в его каплях иногда отражается свет. Здесь воды времени мутны, как река Хуанхэ, а люди прячутся от собственной тени в шарфовый злой мохер. Но пока в кармане есть мандаринка-солнце, возможно всё.

Поэзия для тех, кто верит в эволюцию духа — и всё ещё надеется на прорыв.

Бремя танатоходца» — это поэтическое исследование пограничных состояний: между памятью и забвением, полётом и падением, словом и молчанием.
Сквозь призму мифологических образов и метафор автор ведёт диалог с теми, кто «уже не плачет», но чьи голоса звучат в «шуршащем шёпоте веков».
Здесь нет однозначной тьмы или света — есть постоянное движение над пропастью, где даже «скучный полуночный» декаданс становится частью живого круговорота: пчёлы гудят, вишни зреют, а день рождения мира повторяется снова.
Этот сборник — для тех, кто готов слушать тихий голос между строк, где каждое слово — шаг по канату над бездной, а каждое стихотворение — попытка удержаться на краю.

Свободные, белые и вольные – и этим сказано всё.

Для тех, кто понимает толк в поэтических изысках.

Когда заканчивается нелюбовь, открывается новое измерение: между асфальтом и мифами. Здесь улицы говорят на языке неона, дворники шепчут мантры, а боги носят рваные кроссовки.
Поэзия для тех, кто устал от лжи, но не разучился искать свет в трещинах реальности.
Городская лирика, мистический реализм и неистребимая вера в чудо.

Эти стихи — как семейный альбом, где смешались детские фотографии, письма с фронта и засушенные цветы. Вот прадед уходит в небо с пчёлами, вот дед курит самосад с самим Временем, а вот девочка, которая однажды напишет всё это, ломает печенье в манеже, чтобы понять: мир не ждёт её открытий.
Поэзия о том, как мы теряем и находим себя в памяти рода. Для тех, кто помнит запах бабушкиных оладий и алмазный блеск седьмых небес.

Сборник фейских сказочек, эльфийских хулиганств и всяких прочих муммитролльств. Но должна предупредить, среди безудержного дебоша присутствуют вкрапления неземной печали и разной окололюбовной околофилософии.

Это письма в исчезнувший город, который пожрал Уроборос. Но я точно знаю, что Ур где-то есть и продолжаю писать: то на листьях облетающего клёна, то остро заточенным стилусом на застывающей глине табличек. Древние боги прячут лица, Шива танцует твист, а чудо всегда возможно.
Археология мифа – для тех, кто знает, что времени нет, но письма непременно дойдут — в Ур, в никуда, в "тёмные галактики, где зреют чужие дети".

Здесь те, кто светит, когда все остальные давно погасли. Они говорят невпопад, любят неправильных, помнят то, что все забыли, и замечают всё, что другие предпочитают не видеть. Они — горящие лампочки в подвале мироздания. Возможно, одна из них — вы.