Мафта: Вход в мир

Итак, герои собрались, и тихонько, тайком проникли в Мафту. Мир, зараженный демонами, мир, теряющий свою магию, свою силу, свою жизнь. И конечно, для кого-то это явление не может остаться незамеченным.

Заметил их дурак. Блаженный, юродивый - это и не удивительно. И - вот небольшая зарисовка о его впечатлениях:

Чешется, чешется, все тело чешется. Не заснуть.

Шерсть облетает, ногти облазят… Красавчик, короче, ага.

А сегодня еще и чешется все тело. Что-то новенькое.

Хотя, не новенькое, было такое уже, ага. Давно, вот и забылось. Еще до всей этой кутерьмы. Ведь было же время до всей этой кутерьмы, верно?

Я тогда еще мелкий был. И все тело чесалось к дождю. Ну, или если отец драть собирался, помню. К неприятностям, короче.

Эх, вот были времена-то, ага. Отец по жопке отвесит ― неприятности. Беда-беда.

Или промокнешь, ага. Сейчас бы мне такие неприятности. Целыми днями бы под дождем ходил бы и по жопке получал, ага.

Чешусь. Еще чешусь. Верчусь с боку на бок, устроиться поудобнее, чтоб не чесалось.

Чешусь, и думаю, а как же.

Кажется, сто лет прошло с тех пор, как такое было. И неприятностей было ― телегами не разгрести. И не чесался. А тут вдруг так… С чего бы?

Ну, может, это я чешусь к дождю или чтоб отец наказывал, но тут такого быть не может. Отец-то помер давно. Вот, аккурат как вся эта кутерьма началась, он и помер.

Жрец проповедовал, что, мол, старые боги ушли, кинули нас, и теперь надо искать защиты у новых богов, которые, конечно, молодцы и красавцы… Отец и сказал, мол, кто просит так много за одни обещания ― мошенник.

И той же ночью умер. Уж не знаю, совпало так, или в самом деле его новые боги покарали, только вот так вышло. И тогда не чесалось ничего, хотя все настоящие неприятности с того и начались.

И дожди перестали. Солнца не видно, хмарь эта гадкая висит уж не помню сколько, и дождей нет. Как растет что на полях ― не понимаю. Хотя и растет-то все хуже, ага.

Голод, холод, дождя нет, отца нет, дома нет… Приятности разве? И ничего не чесалось. Почему так?

А хрен его знает.

Если подумать, то и сейчас чесаться начало не вот только что.

Только что ― это я понял, что чешется, как встарь. А начало вот недавно, только не вспомнить точнее. Сперва-то я думал, что блох опять набрал. Жизнь-то помоечная, ага. Как не набрать? Ну, вот, вчера весь день чесалось, но чуть-чуть. И, кажется, позавчера.

Не, не чесалось позавчера. Позавчера весь день жрать хотелось, мочи не было. И вылазить страшно было ― все носились, к празднику готовились. Только высунешься, как тебя и покормят… Перед смертью. Все свихнулись с этими праздничными жертвоприношениями. Так жрать хотелось, что не до чесания было, ага.

А вот как поел, тогда и начало чесаться.

Девчонка эта странная, шерсти почти нет, уродка голокожая, спрашивала странное и мясом настоящим угощала… Она, что ли, чем-то угостила?

Не знаю. Почему-то не думаю. Нынче собачьи времена, и такого, как я, типа-посмотреть, что выйдет, накормить отравой могли, конечно, но почему-то не думаю, ага. И девка эта не осталась посмотреть и вообще.

И мясо настоящее было, хоть и странное. Вкусное, ага. Хотя, с голодухи любое, хоть и  гнильё, вкуснятиной будет.

Но, отрава, или не отрава, а только после этого мяса я и чесаться начал. Сперва чуть-чуть, а сейчас невмоготу. И уверен с чего-то, это не от мяса, а что-то будет.

И ворочаюсь, не могу уснуть…

Ужасно хочется спать, но все чешется…

И что-то будет… Что-то точно будет…

Что-то подкралось тайком и уже происходит...

***

Небо высокое и черное. Грозовое. Под босыми ногами мостовая, залитая склизкой дрянью. Черно-зелено-бурой, мерзкой. Вонючей.

Вокруг никого. Тишина. И хочется спрятаться отсюда подальше.

За камнями мостовой угадывается, движется, видится странное существо ― множество червеобразных щупалец, глаз, пастей, некоторые пальцы-руки-щупальца торчат между камней мостовой, над камнями они похожи на людей, внизу бесконечная черная  глубина. Тварь сидит в засаде, тварь спряталась за людей, за камни, за город...

И тут появляется та самая, голокожая девчонка, только сейчас она дракон. Небольшая зубастая ящерица, с полной пастью стремительного пламени. А за дядька, весь увешанный огненными каплями, тоже голокожий, и мне видится, будто самое главное в нем — это руки. Словно он весь из одних рук и состоит. Мощных, ловких, умелых рук.  Еще один тип, почти привычный — из Мудрецов господинчик, пухленький, ухоженный, но трясется так, ловно своих собственных шагов боится. Ведет их лиса — почти настоящая, только здоровенная. Просто чудовище. Человек вполне может ехать верхом на её когте, если осмелится. Девчонка дракон — маленькая, но очень большая. Не может быть так, но во сне — запросто. Сразу и большая-пребольшая, и маленькая. И дядька с руками-ручищами — тоже здоровенный великан. Только трусливый Мудрец обычный. Мудрецу и положено быть невысоким, но я понимаю, что это не потому. Слабый он, и трусливый, и поэтому я вижу его маленьким. Не знаю, как я это понял.

Непонятно, почему всех их видно целиком.

Так бывает только во сне, в реальности они такие здоровенные все, что только ноги и разглядеть, а тут все видно до деталей ― лица, одежды, блеск украшений, оружия, зубов...

Все яркие, светятся ― алый, проблески золота и серебра, ослепительные искры.

А у лисы бронзовый колокол на шее висит, такой, как когда-то на площади в Мафте, для сбора людей при большом пожаре, и звенит.

И при этом они прячутся от того, кто скрылся под мостовой.

Сияют, гремят по земле шагами, оглушительно звенят колоколом, подпирают головами небеса ― и прячутся.

Земля вздрагивает под их ногами, весь город вздрагивает, но они спрятались, и их никто не видит. Ни щупальца-пальцы-люди той твари под слизью мостовой, ни люди. Только я вижу. У меня вся кожа покрыта маленькими глазками, и ими я вижу.

Глазки долго были закрыты, но они пришли, и мои глазки открылись поглядеть.

А они спрятались.

Город весь вздрагивает от каждого шага.

Колокол звенит.

Но их никто не видит.

Смешно.

***

Смешно, ага.

Смешно…

Надо же, утро. Все-таки уснул.

Сон смешной такой приснился. Как будто кто-то от кого-то прятался, а тот тоже прятался, и все были большие, как дома, и прятались, грохоча и звеня на весь город…

Сон такой. И не чешется больше.

Смешной… Смешной? Нет, уже не смешной.

Чешу голову. Шерсть сыплется клочьями.

***

Отец возразил жрецу и умер.

Старые боги ушли и бросили нас новым, но каждый, кто вспомнит про старых богов, умирает или исчезает.

“Праздники” каждый день, и все больше и больше.

Кто просит так много за одни обещания ― мошенник. И отец умер.

И колокол с площади, который собирал людей, сняли.

***

Но я его слышу, он висит на шее Лисы.

***

Да, у той, что спрашивала меня, были какие-то спутники. Высокий дядька точно был. И еще кто-то. Дракона не помню, но кажется, девчонка и есть дракон.

Уверен, если идти на звук колокола, я их найду. Надо только прислушаться.