Почему наши герои..., часть 4

А когда в европейской литературе разыгрался реализм образца XIX века, во многом образ героя возвращается к тому, что уже было достигнуто в XVII в. Герой, каких миллионы, — не идеальный, противоречивый и, как следствие, не имеющий в своём образе ни чисто ангельских, ни чисто дьявольских черт. Это важно: противоречия теперь проникают не только в отношения героя с миром, но и во внутренний мир самого героя. Он уже не просто что-то там олицетворяет — он проживает свою историю, меняясь под действием разных обстоятельств. Отсюда и одна из любимых тем раннего реализма: преодоление противоречий внутри личности, выход из череды страданий или невозможность такого выхода. Преображение героя не по прихоти судьбы, а в результате его усилий или хотя бы его активных действий. Преображение (из плохого в хорошего) нам показывали и классицисты, но там оно совершалось методом «бах!» — и вот перед нами раскаявшийся злодей, обычно за минуту до смерти.

Что же в итоге? Героя уже нет нужны идеализировать, он интересен и таким, неидеальным. А значит, и образ его может содержать как прекрасные, так и отталкивающие черты, а может и вовсе не содержать ничего примечательного. Образ, особенно внешний, всё больше оторван от содержания личности. А если встречается герой, который, говоря нынешним языком, «доносит месседж» своим внешним видом, почти всегда это наследие романтизма. Примерно в это же время авторы начинают позволять себе то, что раньше встречалось крайне редко: они шутят над протагонистами. Это не насмешка, не сатира, а мягкий юмор (тут просто отсылаю к «Пиквикскому клубу»). В прежние эпохи это было бы кощунством, разве можно хихикать над идеалом!