5 сказка

Один поезд мечтал стать самолетом. Он был исправным, быстрым и очень красивым, когда мчался по рельсам, соединяя далекие города. Он не ломался, не тормозил попусту, не обижал пассажиров, роняя их на пол со стаканами кипятка. Он насылал детям и старикам добрые сны, сталкивал в тамбурах будущих влюбленных, нашептывал строки поэтам и делал все, что подобает делать доброй машине. Но, увы, мечты поезда влекли его в небо, к недоступным облакам, аистам и воронам, к возможности стремиться сквозь пустоту, не чувствовать веса, касаться звезд и подмигивать им желтыми фарами…

Один самолет мечтал стать автобусом. Он был могучим, выносливым, стремительным и надежным, поднимался ввысь и приземлялся на взлетные полосы. Он преодолевал дожди и ветра, стряхивал лед с крыльев, огибал обезумевших птиц и сумел увернуться от злой ракеты. Он укачивал пассажиров на мягких сиденьях, отгонял тревоги и сомнения, показывал лучшие виды в иллюминаторах и придумывал рецепты коктейлей. Но каждый раз, когда мотор поднимал в воздух его стальное тело, самолет охватывал ужас – увы, он до смерти боялся летать. И мечтал катиться по пестрым улицам, подъезжать к остановкам, выплевывать разношерстную толпу, отдыхать в тихом депо и пускать рыжих кошек подремать на обшарпанных серых сиденьях…

Один автобус мечтал стать вагоном метро. Он был неспешным, сильным и поворотливым, выезжал на маршруты в срок и никогда не опаздывал. Его двери закрывались почти бесшумно и не хватали никого за полы пальто, сиденья совсем не скрипели, а окна показывали только солнечную погоду. Он возвращал пассажирам забытые вещи, будил тех, кто рисковал проспать остановку, приоткрывал окошки, если в салоне становилось чересчур жарко, и согревал воздух, если было чересчур холодно. Он был честным трудягой. Только вот чертовски не любил принимать решения – куда свернуть, когда тронуться, кого не впустить или забыть на улице. К тому же от яркого света у него ужасно болели фары, а от соленого снега ныли рессоры…

Один вагон метро мечтал стать ПАЗиком в пригороде. Будем честны, обычно он слишком уставал, чтобы о чем-то мечтать – час за часом, туда-сюда, люди, люди и люди. Кого-то тошнит, кто-то кричит, кто-то лезет в драку, кто-то требует уступить ему место, возмущается понаехавшими, танцует лезгинку или цепляется к фанатам Зенита. И даже немногие минуты отдыха не давали покоя – вагон проверяли, мыли, чистили, приводили в порядок. А ему так хотелось простого одиночества – высадить всех пассажиров и катить себе солнечным перелеском, мимо смешливых берез и усталых столбов. Вагон любил небо и свежий воздух, но, увы, его маршрут лежал по подземным туннелям и о свободе оставалось только мечтать.

И лишь веселый желтобокий ПАЗик все устраивало. День за днем он трюхал по улочкам старинного городка, выезжал до цепочки вросших в землю маленьких деревень, мок под дождем и снегом, загорал до ржавчины под палящим солнцем – и не терял присутствия духа. Да, на кочках его потряхивало, в салоне попахивало, а пружины то и дело норовили прорвать сиденья. Но зато пассажирам всегда хотелось смеяться, дети пели про Антошку и Катерок, а старушки в нем чуточку молодели. ПАЗику нравилось возить бидоны с домашним молоком, грибы только что из лесу, оробевших собак и даже скандальных коз одной деревенской ведьмы. Коты спали на потрескавшихся сиденьях не только ночью, но и когда им взбредало в мохнатые головы. Водители ПАЗика исцелялись от алкоголизма и переставали орать на жен. У несчастно влюбленных переставали болеть сердца, а у ужасно занятых – головы…

А еще короткими летними ночами ПАЗик возил в городской парк городских эльфов. И приезжих тоже возил и не брал с них ни единой монетки. Только слушал, как они перешептываются, настраивают арфы и флейты, напевают нездешние песни серебряными голосами… Он когда-то мечтал попасть на настоящий бал, увидеть Королеву Семи Холмов во всей славе – и эта мечта сбылась, каждый год неказистый желтый автобус приглашали послушать музыку и полюбоваться, как кружат в воздухе невесомые пары. 

А все почему? Потому что без радости и любви механизм остается простым железом, как бы он ни старался доказать и себе и другим обратное.