Школа литературного мастерства 20. Фразеологическая стилистика

Сегодня поговорим о фразеологической стилистике.

И начнём с фразеологизмов.

Фразеологизмы — это сложные по составу языковые единицы, имеющие устойчивый характер.

Например, ломать голову, сгущать краски, кот наплакал, на вес золота, прожиточный минимум, шоковая терапия.

В художественной литературе фразеологизмы следует отличать от свободных словосочетаний. Чтобы уяснить их принципиальные отличия, остановимся на особенностях употребления фразеологизмов в речи.

Важнейшей их особенностью является воспроизводимость: они не создаются в процессе создания художественного произведения (как словосочетания), а используются такими, какими уже закрепились в языке.

Фразеологизмы всегда сложны, то есть образуются соединением нескольких слов, что делает их схожими со свободными словосочетаниям. Например, попасть впросак (фразеологизм) — попасть в ловушку (свободное словосочетание).

Помочь отличить фразеологизм от самостоятельного словосочетания поможет одна их особенность: компоненты фразеологизма или не употребляются самостоятельно («просак», «тормашки») или изменяют во фразеологизме своё обычное значение (например, кровь с молоком означает «здоровый, с хорошим цветом лица, с румянцем»).

Одну и ту же мысль можно выразить, используя различные фразеологизмы, выступающие в качестве синонимов (ср.: одним миром мазаны, два сапога пара, одного поля ягоды или: тьма-тьмущая, несть числа, хоть пруд пруди, что песку морского, как собак нерезаных).

Богатство лексических и фразеологических синонимов обусловливает огромные выразительные возможности русского языка.

Но при этом использование фразеологизма с определённой стилистической окраской может вступить в конфликт с содержанием и стилем произведения.

Например:

Он метался, искал спасения. Придумал трогательную историю в своё оправдание, но она прозвучала как лебединая песня этого прожжённого негодяя. 

Фразеологизм лебединая песня, в котором заключена положительная оценка, сочувственное отношение к тому, о ком говорится, стилистически неуместен в данном контексте.

Нельзя соединять в одном предложении фразеологизмы с контрастной стилистической окраской, например, сниженные, разговорные, и книжные, торжественные.

Например:

Он обещал, что не ударит в грязь лицом и будет трудиться под стать кадровым водителям степных кораблей.

Недопустимо также сочетание экспрессивно окрашенных фразеологизмов с официально-деловой лексикой.

Например:

Председатель осыпал меня золотым дождём на сумму восемьдесят тысяч рублей.

Эмоционально ярких, поэтических фразеологизмов с речевыми штампами, восходящими к «канцелярскому красноречию»:

Например:

Счастлив тот, кто и жить торопится, и чувствовать спешит по большому счету.

Возникающее при их соединении смешение стилей придаёт речи пародийное звучание.

Лексические образные средства.

Лексические образные средства — это фактически то, что делает речь художественной. Ни один писатель, ни одно художественное литературное произведение не может обойтись без ярких образных выражений, фигур речи, которые передают чувства, создают определённую атмосферу и эмоциональное сопереживание. Именно по искусному применению лексических образных средств определяется талант и мастерство художественного слова писателя.

Поэтому сегодня я хочу напомнить вам об этом оружии, которым писатели завоёвывают мир. Я расскажу коротко, но только писательский дар поможет вам: подскажет, в каких случаях и как применять этот богатейший арсенал в своих произведениях для создания неповторимой образности речи.

Что же такое образность речи?

В широком смысле слово образность — как живость, наглядность, красочность изображения — неотъемлемый признак всякого вида искусства, и образность речи — частное её проявление.

Стилистика рассматривает образность речи как особую черту стиля писателя, потому наиболее полное выражение она получила в языке художественной литературы. Слово писателя включается в сложную образную систему произведения и действует на эмоциональное восприятие читателя через богатство и выразительность его речи.

В художественном произведении слова, употреблённые в переносном значении с целью создания образа, называются тропами (гр. tropos — поворот, оборот, образ).

Тропы придают наглядность изображению тех или иных предметов, явлений, слово рисует неповторимые яркие картины. Тропам доступно всё:

— и описание необычных явлений и предметов:

Грозовая туча курилась пепельным дымом и быстро опускалась к земле. Вся она была однообразного аспидного цвета. Но каждая вспышка молнии открывала в ней желтоватые зловещие смерчи, синие пещеры и извилистые трещины, освещённые изнутри розовым мутным огнём. Пронзительный блеск молний сменялся в глубине тучи полыханием медного пламени. А ближе к земле, между тучей и лесом, уже опустились полосы проливного дождя. (Пауст.);

— и создание реалистических картин:

Наш сильно пожилой автомобиль катится не торопясь, храпит и чихает, вздымая облака пыли. (М.Г.);

— и описание явлений неэстетических, вызывающих отрицательную оценку читателя:

Голова у Ивана Ивановича похожа на редьку хвостом вниз; голова Ивана Никифоровича — на редьку хвостом вверх. — Г. 

— и для «снижения» предмета описания, придавая речи комическое звучание:

Успех уже лизнул этого человека своим языком (Ч.);

 Птибурдуков привёл брата — военного врача. Птибурдуков-второй долго прикладывал ухо к туловищу Лоханкина и прислушивался к работе его органов с той внимательностью, с какой кошка прислушивается к движению мыши, залезшей в сахарницу. (И. и П.)]. 

Для стилистической оценки тропов важна не их условная «красивость», а органичность в тексте, обусловленность их содержанием произведения, задачами автора.

В стилистике различают речь металогическую (от гp. meta — через, после, lógos — слово), насыщенную тропами и речь автологическую (от гр. autos — я, сам и lógos — слово), в которой тропы отсутствуют.

Важнейшее отличие речи художественной от речи нехудожественной именно в том, является ли речь металогическая или автологическая; т. е. используются в ней тропы или нет.

Ниже я перечислю основную характеристику тропов, но нельзя забывать, что в художественном произведении обращение к тем или иным средствам образного выражения мертво без личности автора, его индивидуального стиля и того чуткого личного выбора слова, которое делает произведение художественным.

Классификация тропов восходит к античным риторикам, как и соответствующая терминология.

Метафора. 

Метафора (гр. metaphorá — перенос) — это перенос названия с одного предмета на другой на основании их сходства. 

Лингвисты определяют метафору как явление, вызванное наложением на прямое значение слова добавочного смысла, который у этого слова становится главным в контексте художественного произведения. При этом прямое значение слова служит только основой для ассоциаций автора.

Среди других тропов метафора занимает главное место, она позволяет создать ёмкий образ, основанный на ярких, зачастую неожиданных, смелых ассоциациях. Например:

Горит восток зарею новой (П.)

 — слово горит, выступая как метафора, рисует яркие краски неба, озарённого лучами восходящего солнца. Эта метафора основана на сходстве цвета зари и огня, в контексте она получает особый символический смысл: перед Полтавским боем красная заря воспринимается как предзнаменование кровопролитного сражения.

В основу метафоризации может быть положено сходство самых различных признаков предметов: цвета, формы, объёма, назначения, положения в пространстве и времени и т. д. Ещё Аристотель заметил, что слагать хорошие метафоры — значит подмечать сходство. Наблюдательный глаз художника находит общие черты почти во всем. Неожиданность таких сопоставлений придаёт метафоре особую выразительность.

Солнце нижет лучами в отвес (Фет); 

И золотеющая осень… листвою плачет на песок (Ес.); 

Поседев, шелудивеет лед (Паст.); 

Ночь металась за окнами, то распахиваясь стремительным белым огнём, то сжимаясь в непроглядную тьму. (Пауст.).

В стилистике необходимо разграничивать индивидуально-авторские метафоры, которые создаются художниками слова для конкретной речевой ситуации:

Я хочу под синим взглядом слушать чувственную вьюгу. — Ес.,

 и анонимные метафоры, ставшие достоянием языка:

искра чувства, буря страстей и т. п.

И если индивидуально-авторские метафоры очень выразительны, возможности создания их неисчерпаемы, как неограниченны возможности выявления сходства различных признаков сопоставляемых предметов, действий, состояний.

То метафоры, получившие широкое распространение в языке, потускнели, стёрлись, их образное значение порой не замечается в речи. Между такой метафорой и переносным значением слова не всегда можно провести чёткую границу.

Особенно яркий стилистический приём применения индивидуально-авторских метафор — создание развёрнутых метафор, когда происходит при нанизывании новых метафор, связанных по смыслу с первой. Например:

«Отговорила роща золотая берёзовым весёлым языком» (Есен.).

Олицетворение.

Олицетворением называется наделение неодушевлённых предметов признаками и свойствами человека

…Звезда с звездою говорит (Л.); Спит земля в сиянье голубом… (Л.).

Олицетворение — один из самых распространённых тропов. Традиция его употребления восходит к устной народной поэзии.

Не шуми, мати, зеленая дубравушка, не мешай мне, доброму молодцу, думу думати…

Многие поэты использовали этот троп в произведениях, близких к фольклору.

Что шумишь, качаясь, тонкая рябина, низко наклоняясь головою к тыну? — Сур.

Художники слова сделали олицетворение важнейшим средством образной речи. Олицетворения используются при описании явлений природы, окружающих человека вещей, которые наделяются способностью чувствовать, мыслить, действовать. Например:

Парк качался и стонал (Пауст.); 

Весна бродила вместе с лёгким сквозным ветром по коридорам, дышала в лицо девичьим своим дыханием (Пауст.); 

Забормотал спросонок гром… (Пауст.).

Это один из тех тропов, которые широко употребляются не только в художественной речи, но и в научном стиле (воздух лечит, рентген показал), публицистическом (Заговорили наши орудия. Начался обычный поединок батарей. — Тих.). Приём олицетворения используется в заголовках газетных статей («Ледовая дорожка ждет», «Солнце зажигает маяки», «Матч принёс рекорды»).

Особым видом олицетворения является персонификация (из лат. persona — лицо, facere — делать) — полное уподобление неодушевлённого предмета человеку. В этом случае предметы наделяются не частными признаками человека (как при олицетворении), а обретают реальный человеческий облик.

Пример из газеты:

Беловежская пуща…

Вопреки ожиданьям развала, какой мы видим повсеместно, тут сохранилось нормальное хозяйственное кровообращение. Трудности — как везде, но жирок поднакоплен тут был (…). …А Пуща уже зябнет от лёгких ночных морозов, от долгих туманов. Пуща спокойна и равнодушна к страстям человеческим. Много всего повидали её дубравы. Но молчаливы. И, умирая, ничего не расскажут.

Аллегория.

Аллегорией (гр. allēgoria — иносказание, из allos — иной, agoreúo — говорю) называется выражение отвлечённых понятий в конкретных художественных образах. Например, в баснях, сказках глупость, упрямство воплощаются в образе Ола, трусость — в образе Зайца, хитрость — в образе Лисы.

Аллегорический смысл могут получать иносказательные выражения: пришла осень может означать «наступила старость»; замело снегом дороги — «к прошлому нет возврата»; пусть всегда будет солнце — «пусть неизменным будет счастье» и т. д.

Такие аллегории носят общеязыковой характер.

Индивидуально-авторские аллегории часто принимают характер развёрнутой метафоры, получающей особое композиционное решение.

Например, у А. С. Пушкина аллегория лежит в основе образной системы стихотворений «Арион», «Анчар», «Пророк», «Соловей и роза»; у М. Ю. Лермонтова — стихотворений «Кинжал», «Парус», «Утес» и др.

Метонимия.

Метонимией (от гр. metonomadzo — переименовывать) называется перенос названия с одного предмета на другой на основании их смежности.

Например: Фарфор и бронза на столе (П.) — названия материалов использованы для обозначения сделанных из них предметов.

Метонимию часто рассматривают как разновидность метафоры, однако между ними есть существенные различия: для метафорического переноса названия сопоставляемые предметы должны быть обязательно похожи, а при метонимии такого сходства нет; метафору легко переделать в сравнение, метонимия этого не допускает.

При метонимии предметы, объединяемые названием, каким-то образом связаны. Возможны самые различные ассоциации по смежности: название места употребляется для обозначения людей, которые там находятся (Ликует буйный Рим… — Л.); название сосуда используется в значении содержимого (…Шипенье пенистых бокалов… — П.); имя автора заменяет название его произведений (Траурный Шопен громыхал у заката. — Св.) и т. д.

К более сложным случаям метонимии относятся такие:

— когда одно название получают действие и его результат

Времён минувших небылицы, в часы досугов золотых, под шёпот старины болтливой, рукою верной я писал, примите ж вы мой труд игривый… — П.; 

— название орудия действия переносится на само действие

…Их селы и нивы за буйный набег обрёк он мечам и пожарам… — П.; 

— состояние человека характеризуется через внешнее проявление этого состояния

…Лукерья, по которой я сам втайне вздыхал… — Т.

Особый художественный интерес представляют метонимия определений.

Например, у Пушкина сочетание перекрахмаленный нахал характеризует одного из светских гостей. Безусловно, по смыслу определение перекрахмаленный может быть отнесено лишь к существительным, называющим какие-то детали туалета модного щёголя, но в образной речи такой перенос названия не только возможен, но и создаёт яркий образ.

Вот ещё примеры подобной метонимии:

Потом приходил коротковатый старичок в изумлённых очках. — Бун. 

Источники метонимического сближения понятий неисчерпаемы, что даёт большой простор творческому использованию этого тропа.

 Трактиров нет. В избе холодной высокопарный, но голодный для виду прейскурант висит… (П.); 

…Лишь раз гусар, рукой небрежною облокотясь на бархат алый, скользнул по ней улыбкой нежною… (Бл.); 

И на извёстку колоколен — невольно крестится рука (Ес.); 

И бредёт гармонь куда-то, только слышится едва… (Твард.).

Антономасия.

Особый вид метонимии — антономасия (гр. antonomasia — переименование) — троп, состоящий в употреблении собственного имени в значении нарицательного. Например, фамилия гоголевского персонажа Хлестаков получила нарицательное значение — «лгун, хвастун». Геркулесом иногда образно называют сильного мужчину. В языке закрепилось использование в переносном значении слов донкихот, донжуан, ловелас и др. Часто образное значение придаётся именам других литературных героев (Молчалин, Скалозуб, Манилов, Плюшкин, Отелло, Квазимодо). Подобные имена персонажей могут использоваться как выразительное средство образной речи. Например:

…И на Западе много сочиняется пустых книжек и статеек… Пишутся они отчасти французскими Маниловыми, отчасти французскими Чичиковыми. — (Черн).

Нарицательное значение получают также имена известных общественных и политических деятелей, учёных, писателей:

Мы все глядим в Наполеоны… (П.).

Неиссякаемым источником антономасии является античная мифология и литература. Античные образы особенно широко использовались в русской поэзии периода классицизма и первой половины XIX в. 

Дианы грудь, ланиты Флоры прелестны, милые друзья! Однако ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня. — П.

 Но во второй половине XIX в. антономасия, восходящая к античной мифологии и поэзии, используется значительно реже и воспринимается уже как дань уходящей поэтической традиции. В современном литературном языке образное употребление имён героев античной мифологии возможно лишь в юмористических, сатирических произведениях («Жрец Мельпомены на казённых харчах» (заглавие фельетона); «Гермес приказал долго жить» (статья о прекращении деятельности финансовой компании «Гермес»); «Гефест на заработках» (о коммерческих делах оборонной промышленности)).

Однако до сих пор сохраняет свою выразительную силу антономасия, основанная на переосмыслении имён исторических деятелей, писателей и литературных героев.

Синекдоха.

Разновидностью метонимии является синекдоха (гр. synecdochē — соподразумевание, соотнесение). Этот троп состоит в замене множественного числа единственным, в употреблении названия части вместо целого, частного вместо общего и наоборот. Например:

На восток, сквозь дым и копоть,

 Из одной тюрьмы глухой

 По домам идёт Европа.

 Пух перин над ней пургой.

 И на русского солдата

 Брат француз, британец брат,

 Брат поляк и все подряд

 С дружбой будто виноватой,

 Но сердечною глядят.

(А. Т. Твардовский)

Здесь обобщённое наименование Европа употребляется вместо названий европейских народов; единственное число существительных солдата, брат француз и других выступает в значении множественного числа.

Синекдоха усиливает экспрессию речи и придаёт ей глубокий обобщающий смысл.

Можно выделить несколько разновидностей синекдохи. Чаще всего используется синекдоха, состоящая в употреблении формы единственного числа вместо множественного, что придаёт существительным собирательное значение.

С берёз неслышен, невесом слетает жёлтый лист.

Название части предмета может заменять слово, обозначающее весь предмет.

Поэт, задумчивый мечтатель, убит приятельской рукой! — П.

Наименование отвлечённого понятия нередко употребляется вместо названия конкретного.

Свободная мысль и научная дерзость ломали свои крылья о невежество и косность политического строя.

Эпитет.

Эпитетом (от гр. epitheton — приложение) называется образное определение предмета или действия

Сквозь волнистые туманы пробирается луна, на печальные поляны льёт печально свет она. — П.

К тропам, в строгом значении этого термина, принадлежат лишь эпитеты, функцию которых выполняют слова, употреблённые в переносном значении(золотая осень, заплаканные окна), а к точным эпитетам те, которые выражены словами, использованными в прямом значении (красная калина, знойный полдень).

Эпитеты, выраженные словами, выступающими в переносных значениях, называются метафорическими.

Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана, утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя… — Л.

В основе эпитета может быть метонимический перенос названия, такие эпитеты называются метонимическими.

…Белый запах нарциссов, счастливый, белый весенний запах… — Л. Т. 

Метафорические и метонимические эпитеты относятся к тропам:

картонная любовь (Г.); мотыльковая красота, слезливое утро (Ч.); голубое настроение (Купр.); мокрогубый ветер (Шол.); прозрачная тишина (Пауст.).

Определения, выраженные словами, сохраняющими в тексте своё прямое значение, нельзя отнести к тропам, однако это не означает, что они не могут выполнять эстетической функции, быть сильным изобразительным средством. Например:

На синих, иссечённых льдах играет солнце; грязно тает на улицах разрытый снег (П.) 

— эти точные эпитеты не уступают в выразительности любым метафорическим, которые мог бы использовать художник для описания ранней весны.

Яркую изобразительность часто придают речи цветовые эпитеты (розовые тучки, бледно-ясная лазурь, бледно-золотые пятна света — Т.). Ещё А. Н. Веселовский отметил народную символику цветов, когда физиологическое восприятие цвета и света связывается с психическими ощущениями (зелёный — свежий, ясный, молодой; белый — желанный, светлый, радостный).

Эпитеты исследуют с разных позиций, предлагая при этом различные их классификации.

С генетической точки зрения эпитеты можно разделить на общеязыковые (гробовое молчание, молниеносное решение), и индивидуально-авторские (холодный ужас, изнеженная небрежность, леденящая вежливость — Т.), народно-поэтические(красна девица, добрый молодец). Последние называют ещё постоянными, так как словосочетания с ними приобрели в языке устойчивый характер.

Стилистически выделяют три группы эпитетов:

— усилительные эпитеты, которые указывают на признак, содержащийся в определяемом слове:

зеркальная гладь, холодное равнодушие, аспидная темень; 

к усилительным эпитетам относятся и тавтологические:

горе горькое.

— уточнительные эпитеты, называющие отличительные признаки предмета (величину, форму, цвет и т. д.):

Русский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы и хитрые загадки, весёлые и печальные обрядовые песни, торжественные былины. — А. Т.

Выразительная сила таких эпитетов нередко подкрепляется другими тропами, особенно сравнениями:

Дивной вязью он плёл невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга, — вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого (А. Т.) 

Между усилительными и уточнительными эпитетами не всегда удаётся провести чёткую границу.

— контрастные эпитеты, образующие с определяемыми существительными сочетания противоположных по смыслу слов — оксюмороны:

живой труп (Л.Т.); радостная печаль (Корол.); ненавидящая любовь (Шол.).

Возможны и другие группировки эпитетов. Это свидетельствует о том, что понятие «эпитет» объединяет весьма разнообразные лексические средства образности.

Гипербола и литота.

Гиперболой (от гр. gyperbolē — преувеличение, излишек) называется образное выражение, состоящее в преувеличении размеров, силы, красоты, значения описываемого.

Мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега. — А.К. Т.

Литотой (от гр. litótēs — простота) называется образное выражение, преуменьшающее размеры, силу, значение описываемого.

— Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более напёрстка. — Гр. 

Литоту называют ещё обратной гиперболой.

Гипербола и литота имеют общую основу — отклонение от объективной количественной оценки предмета, явления, качества, — поэтому могут в речи совмещаться.

Андерсен знал, что можно до боли в сердце любить каждое слово женщины, каждую её потерянную ресницу, каждую пылинку на её платье. Он понимал это. Он думал, что такую любовь, если он даст ей разгореться, не вместит сердце. — Пауст.

Особенность гиперболы и литоты заключается в том, что они могут и не принимать форму тропа, а просто выступать как преувеличение или преуменьшение.

Не родись богатым, а родись кудрявым: по щучью веленью все тебе готово. Чего душа хочет — из земли родится; со всех сторон прибыль ползёт и валится. Что шутя задумал — пошла шутка в дело; а тряхнул кудрями — в один миг поспело. — Кольц. 

Однако чаще гипербола и литота принимают форму различных тропов, причём им всегда сопутствует ирония, так как и автор и читатель понимают, что эти образные средства неточно отражают действительность.

Гипербола может «наслаиваться», налагаться на другие тропы — эпитеты, сравнения, метафоры, придающие образу черты грандиозности. В соответствии с этим выделяются гиперболические эпитеты:

Одни дома длиною до звёзд, другие — длиной до луны; до небес баобабы (Маяк.); 

Пароход в стоярусных огнях (Луг.),

гиперболические сравнения:

…Мужик с брюхом, похожим на тот исполинский самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка. — Г., 

гиперболические метафоры:

Свежий ветер избранных пьянил, с ног сбивал, из мёртвых воскрешал, потому что, если не любил, — значит, и не жил, и не дышал! — Выс.

Литота чаще всего принимает форму сравнения:

Как былинку, ветер молодца шатает… — Кольц.

эпитета

Лошадку ведёт под уздцы мужичок в больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах…, а сам с ноготок! — Н.

Как и другие тропы, гипербола и литота бывают общеязыковыми и индивидуально-авторскими. К общеязыковым относятся гиперболы: ожидать целую вечность, задушить в объятиях, море слез, любить до безумия и т. п.; литоты: осиная талия, от горшка два вершка, море по колено, капля в море, близко — рукой подать, выпить глоток воды и т. п. Эти тропы включаются в эмоционально-экспрессивные средства фразеологии.

Сравнение.

Сравнение представляет собой простейшую форму образной речи. Почти всякое образное выражение можно свести к сравнению (ср. золото листьев — листья жёлтые, как золото, дремлет камыш — камыш недвижим, как будто он дремлет). В отличие от других тропов сравнение всегда двучленно: в нем называются оба сопоставляемых предмета (явления, качества, действия).

Обычно сравнения выступают в форме сравнительного оборота, присоединяемого с помощью союзов как, точно, словно, будто, как будто и др.

Хорошо и тепло, как зимой у печки, и берёзы стоят, как большие свечки (Ес.); 

Небеса опускаются наземь, точно занавеса бахрома… (Паст.).

Эти же подчинительные союзы могут присоединять и сравнительные придаточные предложения:

Закружилась листва золотая в розоватой воде на пруду, словно бабочек лёгкая стая с замираньем летит на звезду (Ес.).

Часто сравнения имеют форму существительных в творительном падеже

Морозной пылью серебрится его бобровый воротник… — П.

Сравнение оформляется и как отдельное предложение, начинающееся словом так и по смыслу связанное с предыдущими. Такие сравнения часто замыкают развёрнутые художественные описания, как, например, в «Бахчисарайском фонтане» А. С. Пушкина:

Журчит во мраморе вода и каплет хладными слезами, не умолкая никогда. Так плачет мать во дни печали о сыне, павшем на войне.

Сравнение может быть выражено в форме риторического вопроса: 

О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, на высоте уздой железной Россию поднял на дыбы? — П.

Известны и неопределённые сравнения; в них даётся высшая оценка описываемого, не получающая, однако, конкретного образного выражения:

Не расскажешь, не опишешь, что за жизнь, когда в бою за чужим огнем услышишь артиллерию свою. — Твард.

Иногда для сравнения используются сразу два образа, связанных разделительным союзом: автор как бы предоставляет право читателю выбрать наиболее точное сравнение

Хандра ждала его на страже, и бегала за ним она, как тень иль верная жена. — П.

В образной речи возможно употребление нескольких сравнений, раскрывающих различные стороны одного и того же предмета.

Богаты мы, едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом, и жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом. — Л.

Сравнения, которые указывают на несколько общих признаков в сопоставляемых предметах, называются развёрнутыми.

В развёрнутое сравнение включаются два параллельных образа, в которых автор находит много общего. Художественный образ, используемый для развёрнутого сравнения, придаёт описанию особую выразительность:

Возникновение замысла, пожалуй, лучше всего объяснить путём сравнения. (…) Замысел — это молния. Много дней накапливается над землёй электричество. Когда атмосфера насыщена им до предела, белые кучевые облака превращаются в грозные грозовые тучи и в них из густого электрического настоя рождается первая искра — молния. Почти тотчас же вслед за молнией на землю обрушивается ливень.

(…) Для появления замысла, как и для появления молнии, нужен чаще всего ничтожный толчок. (…)

 Если молния-замысел, то ливень — это воплощение замысла. Это стройные потоки образов и слов. Это книга.

(К. Г. Паустовский) 

Перефраз.

К лексическим образным средствам примыкает перифраза (перифраз), которая как составная речевая единица тяготеет к фразеологии.

Перифразой (от periphrasis — пересказ) называется описательный оборот, употребляемый вместо какого-либо слова или словосочетания.

Не раз сгорая дотла и восставая из пепла, Москва, — даже оставшись после Петра Великого «порфироносной вдовой», — не утратила своего значения, она продолжала быть сердцем русской национальности, сокровищницей русского языка и искусства, источником просвещения и свободомыслия даже в самые мрачные времена. — А. Т.

Не все перифразы носят метафорический характер, есть и такие, в которых сохраняется прямое значение образующих их слов:

город на Неве, нюхательная часть тела (нос) (Г.). 

Такие перифразы, в отличие от образных, можно определить как необразные.

К тропам принадлежат лишь образные перифразы, так как только в них слова употребляются в переносном значении. Необразные перифразы представляют собой лишь переименования предметов, качеств, действий.

Сравните:

солнце русской поэзии — автор «Евгения Онегина»,

золотой телец — денежные знаки 

— первые словосочетания носят метафорический характер, следовательно, это образные перифразы; вторые состоят из слов, употреблённых в их точных лексических значениях, и представляют собой необразные перифразы.

Перифразы могут быть общеязыковыми и индивидуально-авторскими. Общеязыковые перифразы получают устойчивый характер, фразеологизируются или находятся на пути к фразеологизации (наши меньшие братья, зелёный друг, страна голубых озёр). Такие перифразы обычно экспрессивно окрашены.

Ещё более выразительны индивидуально-авторские перифразы, они выполняют в речи эстетическую функцию:

Унылая пора! Очей очарованье! (П.); Слыхали ль вы за рощей глас ночной певца любви, певца своей печали (П.), Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья (П.). 

В таких образных перифразах часто употребляются метафоры, эпитеты, оценочная лексика. Они могут придавать художественной речи самые различные экспрессивные оттенки — от высокой патетики:

Беги, сокройся от очей, Цитеры слабая царица! Где ты, где ты, гроза царей, свободы гордая певица? — П.

 до непринуждённого, иронического звучания:

Меж тем, как сельские циклопы перед медлительным огнём российским лечат молотком изделье лёгкое Европы, благословляя колеи и рвы отеческой земли… — П.

В перифразах выделяется один какой-то признак, а все другие как бы затушёвываются, поэтому перифразы дают возможность писателю обратить внимание на те черты изображаемых предметов и явлений, которые для него особенно важны в художественном отношении.

Последнее, о чем следует не говорить, а просто кричать, — это о безобразном обращении с Окой — чудесной, второй после Волги чашей русской рекой, колыбелью нашей культуры, родиной многих великих людей, именами которых гордится с полным правом весь наш народ. — Пауст.

В отличие от образных перифразы необразные выполняют в речи не эстетическую, а смысловую функцию, помогая автору точнее выразить мысль, подчеркнуть те или иные особенности описываемого предмета. К тому же обращение к перифразам позволяет избежать повторений.

Например, в статье о Пушкине автор называет его гениальным учеником Державина, блестящим преемником Жуковского, создателем русского литературного языка, автором «Евгения Онегина» и т. д., заменяя этими перифразами фамилию поэта. М. Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта» о Пушкине писал: невольник чести, дивный гений, наша слава — все это перифразы.

Необразные перифразы употребляются и для пояснения мало известных читателю слов, имён:

Персидский поэт Саади — лукавый и мудрый шейх из города Шираза — считал, что человек должен жить не меньше девяноста лет. — Пауст.

Использование некоторых лексических перифраз стилистически ограничено. Так, архаизовались перифразы подчёркнуто вежливого стиля изъяснения (осмелюсь доложить, как вы изволили заметить, имею честь кланяться и т. п.).

Бывают перифразы эвфемистического характера (они обменялись любезностями вместо: они обругали друг друга). Подобные общеязыковые перифразы используются чаще всего в разговорной речи (ждать прибавления семейства, наставить рога и т. п.). В художественных произведениях такие эвфемизмы являются источником юмора:

Здесь Бульба пригнал в строку такое слово, которое даже не употребляется в печати (Г.); — Доктор, доктор, а нельзя ли изнутри погреться мне? (Твард.).

Обращение к таким перифразам обусловлено стремлением автора придать речи непринуждённо-разговорный оттенок.

Стилистически не оправданное употребление тропов.

Неудачная образность речи — довольно распространённый недостаток стиля авторов, которые плохо владеют пером.

Степь цвела: словно факелы, стояли красные и жёлтые тюльпаны, голубые колокольчики, степные маки, — пишет автор, не замечая, что сравнивает с факелами непохожие на них голубые колокольчики. 

Объективное сходство сближаемых в тропе предметов — необходимое условие изобразительной силы переносного словоупотребления.

Однако в речевой практике это условие нередко нарушается.

Судья был такой же простой и скромный, как и его кабинет;

Она была также мила и еще милее, чем ее белое платье в синий горошек

— какое сходство усмотрели авторы этих строк в сопоставляемых предметах? Невольно вспоминается ироническое сравнение А. П. Чехова: «Похож, как гвоздь на панихиду».

Обращение к тропам должно быть стилистически мотивировано.

Если содержание высказывания не допускает эмоциональности речи, метафоризация не может быть оправдана. Необоснованное увлечение тропами в погоне за «красивостью» речи приводит к нагромождению метафор, перифраз, эпитетов, сравнений, выполняющих лишь орнаментальную функцию, что создаёт многословие:

«В среде хоккейных поединков, которыми в эти дни обильно одаривает нас стремительно разбежавшийся по стране чемпионат, сердце болельщика выделяет те, которые в концентрированном виде доказывают несомненную истину, что „в хоккей играют настоящие мужчины“…

Риторичность подобных тирад придаёт им пародийную окраску, вызывая улыбку читателя. Высокопарное звучание металогической речи, создающее ложный пафос и неуместный комизм, не так уж редко встречается в произведениях начинающих писателей.

Металогическая речь всегда экспрессивна, поэтому тропы обычно соседствуют с эмоционально-оценочной лексикой и применяются вместе с другими средствами речевой экспрессии. Обращение же к тропам в жанрах, исключающих использование экспрессивных элементов (например, в протоколе, объяснительной записке и под,) приводит к смешению стилей, создаёт неуместный комизм:

Употребление тропов может стать причиной неясности высказывания или исказить мысль автора. Ещё М. В. Ломоносов предупреждал, что загромождение речи «переносными словами» даёт «больше оной тёмности нежели ясности». 

Наибольшую угрозу точности, ясности речи представляют перифразы.

В произведениях, допускающих использование эмоционально-экспрессивных средств речи, к употреблению образных перифраз следует подходить очень осторожно.

Неясность высказывания может возникнуть и при антономасии: имя, используемое как троп, должно быть достаточно известно, иначе читатель не поймёт образного выражения.

В иных случаях искажает смысл высказывания неуместная синекдоха:

Стюардесса посмотрела на меня нежным глазом и пропустила вперёд 

- употребление единственного числа вместо множественного наводит на мысль, что у стюардессы был только один глаз.

Следует остерегаться также неоправданной гиперболизации, вызывающей недоверие и удивление читателя. Так, автор пишет о своём герое: 

Больше жизни он полюбил свою профессию землекопа за её особую, скромную, неброскую красоту.

Искажает смысл высказывания и неоправданная литота: 

Небольшой сибирский городок Ангарск, хорошо знакомый любителям конькобежного спорта своими двумя скоростными катками, пополнился ещё одним собратом — катком «Ермак».

 - Ангарск — большой город, развитой промышленный центр;

Экс-чемпион мира получил микроскопическое преимущество…

При метафорическом словоупотреблении иногда появляется двусмысленность, что также мешает правильному пониманию высказывания. Так, например, читаем: 

Трудно было им сделать первый шаг и ещё труднее шагать по этому пути. Но у тех, кто избрал его, крепкие руки и большая воля. И поэтому они не свернут с избранной дороги… 

- читателю может показаться, что герои задумали ходить на руках.

Серьёзный недочёт металогической речи — противоречивость тропов, соединённых автором.

Используя несколько метафор, эпитетов, сравнений, пишущий должен соблюдать единство образной системы, чтобы тропы, развивая авторскую мысль, дополняли друг друга. Несогласованность их делает металогическую речь нелогичной. Пародийные примеры соединения противоречивых образов обыграл М. Булгаков в пьесе «Бег». Журналист, лишённый способности трезво оценить обстановку, восклицает:

«Червяк сомнений должен рассеяться», — на что один из офицеров скептически возражает: «Червь не туча и не батальон». Реплика о командующем белой армии: «Он, подобно Александру Македонскому, ходит по платформе», — вызывает иронический вопрос: «Разве при Александре Македонском были платформы?».

Метафорическое значение слова не должно вступать в противоречие с его предметным значением. Например: 

Следом за повозками по дороге скачет серая просёлочная пыль.

- метафорическое употребление глагола не рождает образа (пыль может подниматься, клубиться).

Слова, используемые в тропах, должны сочетаться друг с другом и в своём прямом значении.

Неправильно, например, построена метафора:

Вернувшись домой, Логачева вместе с односельчанами начала залечивать шрамы войны: зарывала траншеи, блиндажи, воронки от бомб 

- шрамы не лечат, они остаются навсегда как следы прежних ран. Поэтому при стилистической правке этого предложения лучше отказаться от метафоризации:

Вернувшись домой, Логачева вместе с односельчанами старалась уничтожить следы войны: они засыпали траншеи, блиндажи, воронки от бомб.

Образная речь может быть и высокой, и сниженной, но, употребляя тропы, нельзя нарушать закон эстетического соответствия сближаемых понятий.

Так, отрицательную оценку вызывает у читателя сравнение в стихотворных строчках:

Ты рта раскрыть мне не даёшь, а я не богородица, и седина — она не вошь, — не с грязи, чай, заводится. 

О седине мы привыкли думать с уважением, и снижение этого понятия представляется немотивированным.

Г. Р. Державина его современники порицали за то, что он сравнил поэзию с лимонадом в оде «Фелица»

 Поэзия тебе любезна, приятна, сладостна, полезна, как летом вкусный лимонад.

В. Г. Белинский осмеял А. Марлинского за метафору: «укус страсти». Пародируя «дикое сближение не сближаемых предметов», критик писал:

«Третий чудак… затянет: „Что макароны есть с пармезаном, что Петрарку читать: стихи его сладко скользят в душу, как эти обмасленные, круглые и длинные белые нити скользят в горло…“.

Многие писатели, анализируя использование тропов, подчёркивали недопустимость сопоставления несопоставимых предметов.

Так, М. Горький указал молодому писателю на его сравнение:

«…Черные глаза блестели, точно выпуклые носки новеньких, купленных на прошлой неделе галош». 

Комизм сравнения здесь обусловлен несоответствием эстетической оценки сопоставляемых предметов.

При употреблении тропов необходимо учитывать особенности содержания речи. Ещё М. В. Ломоносов в «Риторике» замечал:

«К вещам высоким непристойно слова переносить от низких, например: вместо дождь идёт непристойно сказать небо плюёт».

С этим требованием нельзя не считаться и в наши дни. Нельзя, например, описывая награждение воина, совершившего героический поступок, прибегать к снижающим эпитетам:

Он стоял и сжимал медаль своими грубыми, заскорузлыми пальцами и не чувствовал металла… 

Метафорические выражения не должны «подрывать» логическую сторону речи. В известных строчках из песни 

«Нам разум дал стальные руки-крылья, а вместо сердца пламенный мотор » 

летчику Валерию Чкалову не понравилась метафора, и он заметил автору: если мотор охватывает пламя, самолёт терпит аварию, пилот гибнет, так что поэтический образ в этом случае неудачный…

Тем не менее, подобные «промахи» в металогической речи не единичны. Не задумываясь над смыслом сравнения, автор пишет: 

Почему-то всегда домой корабль идёт быстрее, словно хочет поскорее прижаться к родной земле.

Однако мореплаватель знает, если корабль «прижмётся» к берегу, не миновать аварии, а то и гибели судна.

Проявление основного, необразного значения слов в металогической речи самая непростительная оплошность автора, результатом которой оказывается неуместный комизм высказывания:

За стеклом стоят, прижавшись, Скотт, Горький, Бальзак, Моруа…;

Лиза с матушкой жили бедно, и, чтобы прокормить старушку-мать, бедная Лиза собирала в поле цветы…

В художественной литературе утрата метафорой образного значения может быть использована для достижения комического эффекта. Стилистический приём, состоящий в использовании метафорического выражения в прямом смысле, называется реализацией метафоры. Например, Н. А. Некрасов шутливо обыгрывает метафору не удержать и зубами:

 Как выражала ты живо

 Милые чувства свои!

 Помнишь, тебе особливо

 Нравились зубы мои.

 Как любовалась ты ими,

 Как целовала, любя!

 Но и зубами моими

 Не удержал я тебя…

Реализация метафоры обычно находит применение в юмористических, сатирических, гротескных произведениях.

Сегодня мы поговорили об основных тропах, которые делают литературу художественным произведением. Их использование обязательно, наиболее ценятся тропы не общепринятые, которые со временем обесцветились и потеряли эмоциональную остроту, а индивидуально-авторские тропы. Экспериментируйте! Но экспериментируйте с умом, с чуткостью к Слову. И пусть ваше Слово заиграет неповторимыми красками и точнейшими оттенками эмоций. Успехов в творчестве! 

-----------------------------------------------------

Оглавление блогов "Школы литературного мастерства" здесь.