17 октября

Автор: Добромуд Бродбент/DOBROmood Broadbent

Дᴇнь 17: Лᴇᴄ, ᴋᴏᴛᴏᴩый ɯᴇᴨчᴇᴛ ᴛʙᴏё иʍя.

Вот что я точно мог сказать: в этой деревне ни дня не проходило без происшествия. Прошли почти сутки с тех пор, как пропал здоровяк-следователь. Признаюсь, сначала я заподозрил местных, но их старательные поиски и нежелание звонить в полицию заставили меня усомниться в этой версии. Становилось ещё интереснее: куда же он мог деться?

Любопытство заставило меня собраться и тоже выдвинуться в лес. Так же, как и моя способность видеть в темноте, я всегда с легкостью находил следы. Не знаю, откуда это во мне взялось. Гораздо больше меня удивляло, что другие этого не могут. Ведь это так же просто и естественно, как дышать.

До машины всё также стоявшей в подлеске, я добрался быстро. К этому времени двигатель уже заглушили, а двери заблочили. Я обошёл вокруг автомобиля. Он ехал довольно быстро, а потом резко остановился, будто что-то увидел на дороге или его остановили. Наследили здесь много, поэтому выяснить, что именно его остановило, у меня всё-таки не получилось. Наверное, каждый житель побывал на этом месте. Оставалось отыскать следы следователя. Даже я с легкостью мог запутаться во множестве отпечатков ног, если бы не крупное телосложение пропавшего. Единственный с кем его можно было спутать это Иван, но последний слегка прихрамывал на левую ногу, отчего его поступь имела различный нажим.

Мне удалось отыскать нужный след, и я двинулся по нему, рисуя картину происходящего в голове. Вот он вышел, медленно зашагал вперёд к капоту машины, словно действительно что-то его остановило. Не дойдя, чуть потоптался на одной точке, а затем свернул в лес. Поначалу двигался спокойно, а затем перешёл на бег, об этом явно говорили следы, оставленные им, которые стали шире и глубже, удаляясь всё дальше в лес.

Моя слежка длилась где-то полчаса, пока наконец следователь снова не перешёл на шаг, а потом и вовсе исчез. Я обошёл несколько раз проплешину в лесу, ища очередную зацепку, но тщетно. Я потёр подбородок и вернулся туда, где обрывался его путь. Он будто растворился в воздухе. Других следов здесь не было.

— Читаешь по следам?

Я обернулся. В нескольких метрах за спиной стоял Иван. В который раз поражала его способность передвигаться столь бесшумно, имея столь внушительные габариты.

— Вроде того, — я пожал плечами, отвечая на его вопрос.

Он приблизился:

— И что?

— Да ничего. Дошёл до этого места и как сквозь землю провалился. Больше ничего нет.

Иван тяжело вздохнул, засунул руку в карман и достал пачку сигарет:

— Будешь?

Я посмотрел на пачку, потом — на него. Это смахивало на попытку завязать разговор, и я решил не отказываться, взяв одну.

— Я обычно не курю, — заметил я.

— Я тоже, — ответил он, щелкая зажигалкой и поднося огонёк ко мне, закрывая его от небольшого ветерка своей огромной ладонью.

Сунув сигарету в рот, я подкурил. Горький, едкий дым обжёг губы и язык, заполнил рот. Первый вдох, словно удар по нервам, заставил горло сжаться. Но уже через секунду жар волной растёкся по груди, а в голове возникла пьянящая пустота, переходящая в лёгкое головокружение. Это ядовитое блаженство, знакомая слабость… Паразит по имени «никотин» проснулся в крови, требуя ещё. С шумом выдохнув, наблюдаю, как табачный дым клубится в холодном воздухе, и чувствую, как дрожь в кончиках пальцев сменяется обманчивым спокойствием.

Я покосился на Ивана, ожидая, когда же он заговорит, но он молчал. Так, в полной тишине, смотря куда-то в лес и думая о своём, мы практически и докуриваем.

— Как долго ты собираешься тут оставаться? — внезапно спрашивает он.

— А что?

— Уезжай из деревни, — говорит он, не глядя на меня.

— Почему?

— Ради твоего же блага.

Я невольно усмехаюсь:

— И что же мне грозит?

Он тяжело вздыхает, бросает бычок на землю, притаптывая ногой, а затем разворачивается, почти дружески похлопывает по плечу:

— Ну я пытался, — и уходит туда, откуда пришёл.

Я какое-то время озадаченно смотрел ему в спину. По его флегматичному лицу было совершенно непонятно, что же он подразумевал под своими словами. Исходила угроза от него или отчего-то другого. Не придя к какому-то определённому умозаключению, я выкинул свой бычок, дотлевший практически до фильтра, и двинулся дальше в лес. Поиски следователя и у меня вышли безрезультатными, но было ещё одно дело, которое я отложил.

С того момента, как я побывал в доме у мужика, прикованного цепями, всё хотел ещё раз сходить к тому дереву. Я так не проверил тень. К тому же тот бедняга без конца твердил о том, что не нужно было его рубить, что навело меня ещё на одну мысль. Большой пень намекает на огромное дерево. Так куда же дели ствол? Возможно, остались какие-то следы.

Ещё через полчаса я был на той поляне, где побывал в первые дни. Подходя к пню, я недовольно нахмурился. Небо сегодня было пасмурным, серые тучи низко нависали над землёй. И никакой тени не было вообще. Хмыкнув от досады за допущенную ошибку, я подошёл ближе и нахмурился ещё больше.

Из самого сердца пня, точно живая рана, пробивался росток. Не хилый побег, а крепкое деревце, уже доходившее мне до пояса. Его кора была неестественно тёмной, почти чёрной, а на редких листьях, вопреки сезону, играл странный, будто бы внутренний, изумрудный свет. Ещё тонкое, но довольно крепкое. Если я не сошёл с ума, как и жители деревни, то уверен — его не было в прошлый раз. Я, конечно, не биолог, но разве деревья так быстро растут? К тому же ещё и по осени? И тут я кое-что вспомнил.

Скинув рюкзак, я на ощупь достал оттуда банку с сальцем. Рука будто сама потянулась за ней дома, повинуясь глухому, навязчивому импульсу. Я взял её словно на автомате, будто так надо. Я вертел холодную стеклянную банку в руках, пытаясь понять этот поступок, но объяснить этого не мог даже самому себе. Со мной и впрямь творилось что-то неладное. Я посмотрел на деревце. Чудилось, оно замерло в ожидании, его листья чуть шелестели, хотя ветра я не ощущал.

Я открыл крышку и вылил белесую, застывшую массу на корявую древесину пня:

— Ну держи, если хочешь.

Воздух вокруг затрепетал, и на миг мне показалось, что деревце вздохнуло с глубочайшим облегчением, а окружающий меня лес шепнул:

— Ти-и-му-ур…

Я напрягся, но ничего более мне не слышалось. Единственным необычным персонажем в лесу можно посчитать мужика, поливающего пень топленым салом. Недовольный тем, что всеобщее помешательство влияет и на меня, я быстро сунул пустую банку в рюкзак и пошёл обратно в деревню. Мне пришла в голову отличная идея выяснить: кто и зачем его срубил. И я знал, у кого мне спросить.

Поддержать автора тут: https://author.today/work/495531