Тёплое тропическое море. Часть V.

Продолжаем нашу замечательную рубрику исторических материалов, использованных Рафаэлем Сабатини при написании  романа "Одиссея капитана Блада". В прошлый раз речь шла о условиях, в которых оказался автор повествования, о подготовке к побегу и его благополучном начале. Сегодня речь пойдёт о том, с какими трудностями пришлось столкнуться беглым каторжникам.

Рассказ о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмена, Хирурга покойного Герцога Монмута, личные мемуары

V. О том, каким чудесным образом они спаслись в море; О том, как они высадились на необитаемом острове, где встретили некоторых каперов, которые сожгли их лодку и оставили их на этом пустынном месте, предоставив им самим заботиться о своем пропитании.

10-го мая [1687 г. Авторы – что Питмен, что Уикер – почему-то очень не любят указывать годы, так что сидишь, считаешь; и в зависимости от точки отсчёта, можно несколько… удивиться. – прим. ] утром мы уже почти скрылись из виду Острова, по крайней мере, достаточно далеко, чтобы нас нельзя было разглядеть оттуда: И, не заметив [16/17] никакого судна в погоне за нами, мы начали ободряться мыслями о нашей Свободе и надеждами на благополучное прибытие в желанную Гавань: Но тут, увы! Едва лишь наступила ночь, как мы были атакованы крепким штормовым ветром, и под этим несчастьем случилось с нами другое, худшее — у нас сломался руль, так что мы были вынуждены спустить парус и веслом удерживать лодку по направлению волны, пока один из моих спутников (столяр) [вот нет, чтобы имя назвать! – гневное прим.] чинил наш руль, прибив к нему два куска досок; когда это было сделано, мы вновь бодро двинулись в путь.

11-го мая погода у нас была сносная, и мои спутники довольно оправились от морской болезни, и теперь у нас было время привести вещи в лучший порядок в нашей лодке и нарастить её борта, что мы и сделали, прибив брезент от её бортов к нашим вёслам, которые были прочно закреплены примерно на девять дюймов выше; это сослужило нам хорошую службу, защищая от морских волн. Мы также соорудили навес из гамака над кормовой частью нашей лодки, чтобы защититься от палящего зноя солнца.

12-го мая этим утром, несмотря на то что мы шли курсом зюйд-вест, чтобы обогнуть Великую Гранаду, течение снесло нас так сильно к норду, что мы определили, что [острова] Гранадильос (ориг: Granadilioes [Группа мелких островов к северу от Гренады. – прим.]) находятся к весту от нас, что вынудило нас лечь на более южный курс, чтобы обогнуть Великую Гранаду.

13-го мая прошлой ночью мы обогнули Великую Гранаду и пошли вдоль её южной стороны, а затем проложили курс на Тестигос [остров Тестиго-Гранде N11.378268, W-63.120838 – прим.], ибо я не мог произвести точных наблюдений с помощью моего квадранта из-за сильной качки на волнении и близости солнца к зениту и потому был вынужден идти от острова к острову, хотя это и был более долгий путь вокруг.

14-го мая у нас была ясная погода и свежий ветер, и около полудня, как я помню, мы увидели Тестигос по пеленгу зюйд, зюйд-вест, а к ночи достигли северо-восточной оконечности [острова] Маргарита [N10.969055, W-64.031773]. Но к этому времени, будучи чрезвычайно измотанным от нехватки сна, поскольку мне по большей части приходилось и днём и ночью править лодкой, я возжелал немного отдохнуть, но сначала проинструктировал одного из моих спутников, как вести лодку вдоль упомянутого острова, а затем улёгся поспать. В этот промежуток времени мои спутники, страстно жаждавшие пресной воды, поскольку наша вода ужасно протухла, направились к берегу и убрали парус, намереваясь сойти на сушу; в этот момент я, к счастью, проснулся и, понимая огромную опасность попасть в руки индейцев, которые уже разожгли на берегу недалеко от нас огонь, велел вновь поднять парус и поспешно отчалил со всей возможной скоростью и, пользуясь [17/18] попутным свежим ветром, вскоре удалился от страха и опасности тех диких каннибалов.

15 мая погода была ясная, и мы весьма приятно плыли вдоль северного берега этого острова. Но когда мы достигли примерно середины острова, мои спутники стали не менее настойчивы, чем прежде, в желании сойти на берег за пресной водой; чему я, в конце концов, уступил, отчасти потому, что видел ту часть острова свободной от жителей, а отчасти прельстившись видом песчаного залива, и вода казалась столь спокойной, что я полагал, мы не повредим нашей лодке, выбросив её на берег, тем более что у нас не было ни якоря, ни кошки [якорька], чтобы удержать её на глубине.

Но вопреки нашим ожиданиям и к великому нашему удивлению, мы обнаружили, что дно у берега чрезвычайно опасно, и море так стремительно прибивало нас к берегу, что мы неминуемо разбились бы о скалы, если бы я не прыгнул в море, чтобы оттолкнуть её. Пока я силился сделать это, упираясь ногами в скалу, пока почти не выбился из сил, мои спутники двумя вёслами отгребли её [от берега]; от чего сердца наши исполнились радости, а уста — хвалы Господу, который столь чудесно сберёг нас от крушения у этого острова, где мы, вероятно, либо были бы съедены сами, либо стали бы пищей для тех бесчеловечных людоедов.

С западного конца этого острова мы направили наш курс на Saltatudos (ориг: Saltatudos. [Все варианты поиска почему-то отправляют к острову Тобаго, н-но… Тобаго находится на востоке от острова Маргариты, тем временем, по тексту, они двинулись от его западной оконечности. Дальнейшее следование по тексту приводит к тому, что речь об острове Тортуга. Правда… есть нюанс. См часть V.  – прим.]), но тем послеполуднем ветер усилился, и вокруг луны появилось белое кольцо, что, я думал, предвещало ненастье, и к великой нашей скорби, оказалось сущей правдой, ибо около девяти часов ночи поднялась ужасная буря, которая заставила нас отчаяться когда-либо вновь увидеть утреннее солнце; и вот море начало пениться и превратило свою гладкую поверхность в горы и долины, нашу лодку швыряло и бросало из стороны в сторону, и она была столь яростно гонима и увлекаема свирепостью ветра и волн, что я боялся, как бы нас не пронесло мимо острова под покровом ночи, и потому мы привели лодку к ветру, направив её нос против волны; но ветер и волны всё усиливались, и мы были вынуждены увалиться под ветер, поставив лишь столько паруса, чтобы сохранять управляемость [прекрасное, кстати, описание и логика действий, которую совсем не ждёшь от сухопутного хирурга. – прим.].

И сейчас мы тщетно возжелали вновь оказаться на Барбадосе или, что было хуже, на том острове, где так недавно едва не потерпели крушение, полагая, что злосчастие, казавшееся нам тогда бедствием, ныне мы сочли бы счастьем; и что ещё более утвердило нас в неизбежности нашей грядущей погибели, так это неожиданный Глас, который, как нам померещилось, воззвал к нам из далёкой дали.

Но Всемогущий, который никогда не остаётся глух к молениям страждущих, услышал наши молитвы; так что, когда все [18/19] наши надежды были оставлены и мы предали себя в Его Руки, ожидая каждое мгновение, когда нас поглотят и погубят разверстые утробы пучин, Бог по своей бесконечной Милости и неизреченной Благости повелел свирепости ветров утихнуть и усмирил ярость неистовых волн. Вечные хвалы имени Его во веки веков!

 Маршрут пути, описанный в мемуарах (отрисовано мной в SAS.Планета 250404). 

А тут рисунок, предлагаемый интернетами. В данном случае, тут.

[Что интересно, в статьях из интернеты почему-то последняя часть маршрута указана неверно, и явно отличается от описания, данного Питменом. И, что характерно, никто из авторов тех статей (а они, чёрт возьми, носители языка! В отличии от меня.), почему-то не заглядывает в следующие абзацы, в который, во-первых, (староанглийским по серому) называется сам остров, как по-испански, так и по-английски (Дружно вспоминаем «Детей капитана Гранта» и Жака Паганеля! А тут даже слова все на месте!), во-вторых, сам остров подробно описывается. Чудеса, да и только! – прим. полное недоумения.]

16 мая сегодня на рассвете мы увидели остров Saltatudos прямо перед собой, и когда стало достаточно светло, чтобы разглядеть очертания берега, мы пошли вдоль его северной стороны, намереваясь пристать в удобном месте, чтобы оправиться после той ужасной бури, пополнить запасы пресной воды и по возможности заделать течи в нашей лодке, дабы продолжить наше плавание к Кюрасао. И когда мы подошли под ветер [я такой себе э́ксперт в навигации по Карибскому морю, но, в данном случае, слово «под ветер», скорее всего означает «с западной стороны», т.к. доминирующее направление ветров идёт с Атлантики. – прим.] от небольшого островка вблизи главного острова, мы направились прямо к берегу, полагая это место удобным для высадки. Едва мы это сделали, как увидели каноэ, идущее оттуда и взявшее курс на нас; при этом зрелище, будучи несколько ошеломлёнными, мои спутники приготовили оружие и зарядили свои мушкеты и мушкетон осколками стеклянных бутылок (ибо, покидая Барбадос в такой спешке и страхе, они по забывчивости оставили свой мешок с пулями на причале). Когда те приблизились настолько, что мы могли разглядеть их индейскую внешность, мы повернули и стали уходить от них; что они, заметив, стали махать шляпами и окликать нас, по чему мы поняли, что это не индейцы, как предполагали, и потому позволили им приблизиться. Разглядев, что это белые люди, мы спросили, кто они такие. Они ответили, что они англичане, терпящие бедствие, и выжидают возможность покинуть остров. Наш рассказ о себе был очень краток: что мы пришли не [не знаю, почему тут «не», ибо любому дураку моряку понятно откуда они идут. Может, мой косяк перевода. – прим.] с Наветренных островов, из чего они предположили, что мы бежали от долгов, и продолжали бы так думать, если бы Томас Уэйкер, один из моих спутников, не сообщил им тайком, что из нас только он и Джон Натал были должниками, а остальные — мятежники; ибо он думал тем снискать расположение к себе и своему другу. Но эти каперы (каковыми они и были, как мы позже узнали) [я уже где-то упоминал (или собирался), что Питмен всех без называет каперами, а Уикер – пиратами; и тоже без разбору. Хотя разница между этими понятиями имеет место быть. – прим.] возненавидели их тем более за предательство, а нас полюбили больше, признавшись, что они тоже мятежники, добавив, что будь у Герцога Монмута тысяча таких, как они, они бы вскоре обратили в бегство королевскую армию. Но, продолжая, когда мы подошли к берегу, каперы помогли нам вытащить нашу лодку, чтобы её не повредило морем, ибо у нас не было возможности удержать её на глубине; когда же это было сделано, они [19/20] указали нам на колодец с пресной водой, находившийся рядом с их хижинами, где мы немного освежились, и из нашего паруса соорудили навес, чтобы укрыться от солнца. Сделав это, мы улеглись под ним, чтобы восстановить силы отдыхом и сном, ибо и того и другого нам почти не доставалось за всё наше плавание, поскольку мы были до крайности стеснены в нашем утлом судне.

Эти каперы поначалу были очень добры к нам, поделились с нами частью своих припасов и поведали историю своих приключений, которая, насколько я припоминаю, была такова: прежде они служили у некоего капитана Тенча, командира каперского судна в 48 пушек [некислое такое количество, однако. Даже у Тича, Чёрной Бороды, на «Мести королевы Анны» было меньше. – прим.], которое намеревалось разграбить испанский город у Мексиканского залива под названием Сент-Огастин, и для сего отправило тридцать человек в залив Флориды, чтобы добыть у индейцев каноэ для более удобной и быстрой высадки людей на берег. Но когда они высадились на материке, для ловли черепах [интересная, кстати, тема, когда черепах переворачивают, а затем складируют на судне в качестве живых консервов. – прим.], на них напали индейцы и двое из них были убиты на месте; тем не менее, в конце концов они обратили индейцев в бегство, а некоторое время спустя захватили два или три каноэ и одного индейца в плен. Тот, при условии, что его потом отпустят, проводил их на свои собственные и отцовские плантации, где они запаслись провизией и другими необходимыми вещами, но это дорого им обошлось: их квартирмейстер и ещё один член команды были отравлены, неосторожно поев корней кассавы [маниоки]; остальные же отправились с теми каноэ и индейцем, которого они взяли, в условленное место, ожидая встретить свой военный корабль, но не смогли его найти и потому, будучи вынуждены сами о себе позаботиться как могут, добрались до этого острова, надеясь встретить здесь какое-нибудь судно, грузящее соль, на котором они могли бы добраться до какого-нибудь английского порта, но и здесь их постигла неудача, ибо все корабли ушли ещё до их прибытия.

Карта к приключениям каперов и подписями к тем местностям, которые они назвали. (Отрисовано в SAS.Планета)
[Не спрашивайте меня за географию. Не знаю, как они внезапно телепортировались на 2.5 тыс км юго-восточнее – на Сальтатудос. – прим.]

После того как мы в достаточной мере восстановили силы отдыхом и сном и воздали Господу хвалы, подобающие имени Его за сие дивное и чудесное избавление, мы сочли за благо подумать о том, как заделать течи нашей лодки и настелить над ней палубу из древесной коры и т.п., дабы продолжить наше предполагаемое плавание к Кюрасао. Едва лишь каперы разгадали наши намерения, как принялись отговаривать нас, ссылаясь на непрочность нашего судна и на те опасности, которым мы лишь недавно подвергались, советуя нам лучше отправиться с ними в крейсерство на каперском судне, нежели вновь рисковать жизнями; и подобными доводами им, вероятно, легко удалось бы склонить моих спутников согласиться идти с ними, если бы я не убедил их в обратном. Но когда [20/21] каперы увидели, что уговоры тщетны, они задумали принудить нас силой, сожгли нашу лодку, полагая, что тогда мы предпочтём отправиться с ними, нежели остаться на острове в ожидании судов за солью (которые придут лишь через восемь или девять месяцев), и за это время либо быть схваченными испанцами как каперы, либо умереть от голода; ибо у нас оставалось не более четырёх-пяти фунтов хлеба на человека. Однако эта уловка не оправдала их ожиданий, ибо, несмотря на то что они сожгли нашу лодку и отняли у нас паруса и прочую утварь, я остался твёрд в своём решении и предпочёл скорее вверить себя Божественному Провидению на этом пустынном и необитаемом острове, нежели иметь какое-либо участие в их пиратстве, питая уверенность, что Бог, столь дивно и чудесно хранивший нас на море и приведший нас к сему острову, таким же образом избавит и отсюда, если мы сохраним верность Ему. И дабы лучше устроиться и выжить на сем острове, я дал каперам 30 песо за того индейца, которого они взяли на материке (но они не сдержали своего обещания отпустить его на свободу).

Около 25 мая [1687 г] двадцать двое каперов, предварительно нарастив борта своих пирог (ориг: Pereagoes) досками (скреплёнными гвоздями, которые они добыли, сжигая нашу лодку) и подготовив их к морскому плаванию, подняли паруса, оставив четверых членов своей команды, которые отказались плыть с ними, а также испанскую шлюпку, бесполезную для них и бесполезную для нас, поскольку у нас не было ни парусов, чтобы плыть на ней, ни руля, чтобы управлять ею.

В таком положении они нас и покинули, лишив всех путей и средств к отплытию до упомянутого сезона, если только Бог по особому своему Провидению не направит к сему месту какое-либо судно.

А про пиратский остров Тортуга завтра.