Остров Тортуга. Оплот пиратов Карибского моря. 18+ Часть VI

Мои вялые попытки продолжить публикации в выходные были решительно пресечены внешними факторами, т.ч. прошу простить, любить и не жаловаться.
Вернее, опубликовать было возможно, но ведь никому не интересен голый текст, верно? Картиночки - наше всё!

Продолжаем нашу замечательную рубрику исторических материалов, использованных Рафаэлем Сабатини при написании  романа "Одиссея капитана Блада". В прошлый раз речь шла о трудностях морского турне в тёплом тропическом море. Сегодня чуть-чуть о робинзонаде.

В тексте маленькая викторина. Не пропустите!

Рассказ о великих страданиях и удивительных приключениях Генри Питмена, Хирурга покойного Герцога Монмута, личные мемуары

VI. О том, как они жили на острове около трех месяцев...

Но, прежде чем продолжить описание нашего образа жизни в сем месте, я счёл необходимым дать краткое описание самого острова, коий расположен на широте 11 градусов и 11 минут северной широты. Протяжённость его составляет около двенадцати миль в длину и две или три в ширину, и находится он приблизительно в ста двадцати лигах от Барбадоса. Испанцы называют его Тортуга, по причине великого множества черепах, туда приплывающих, но наши англичане дают ему название Салтатудос, ибо оттуда ежегодно вывозят великое количество соли. Испанцы заявляют права на собственность сего острова, ибо лежит он столь близко к материку, где они обитают, и посему иногда захватывают наши английские суда, когда те грузятся солью [21/22], два из коих они и взяли в сезон пред нашим прибытием. Восточный и западный концы сего острова по большей части песчаные, середина же состоит из твёрдых и ноздреватых скал, кои весьма пористы и напоминают пчелиные соты, отчего мы и прозвали их скалами «Медовые Соты». В песках произрастает множество мелких кустов, а меж скал — кустарники, но на всём острове нет древесных лесов.

[Что интересно, остров La-Tortuga, о котором идёт речь, находится несколько южнее 11 параллели, а не севернее – N 10.940768, W-65.324547. Однако, когда я поинтересовался о сём Saltatudos у умных сеток, они, все в один голос, уверено ткнули мне в 18 параллель, вот сюда: Остров Тортола. Ну и да – островов с черепашьими именами по Карибскому морю раскидано порядком. – прим.]

Остров Saltatudos (он же La Tortuga) на спутниковых снимках сегодня (google-гибрид, средствами SAS.Планета).
[Насколько я могу понять из контекста, обитали Питмен с ребятами где-то в западной оконечности острова.]

На южной стороне близ восточной оконечности находятся соляные промыслы, или соляные пруды, откуда и добывают соль; способ же её добычи таков: морская или солёная вода просачивается сквозь песчаные валы побережья и затопляет обширную равнину в две или три мили окружностью, почти на фут глубиной, где палящий зной солнца испаряет тонкую водную часть, а соляная часть кристаллизуется в чистую белую кристаллическую соль; и поскольку существует постоянный приток солёной воды из моря, солнце продолжает испарять и сгущать, пока весь соляной бассейн не покрывается толстым слоем соли, так что всё, что остаётся делать, — это сгрести её в кучи и отвезти на корабль. 

Соляная лагуна на спутниковых снимках сегодня. (левая метка. google-гибрид, средствами SAS.Планета)
[фото соляных прудов можно посмотреть тут, на гугл-фотках.   – прим.]

Там водится великое множество птиц и пернатой дичи: пеликаны, фламинго, попугайчики, пересмешники и несметные стаи морских птиц, и разнообразные виды растений, описанию коих я посвящу отдельное место далее.

Но, возвращаясь от сего отступления: едва лишь каперы покинули нас, как мы по необходимости вынуждены были искать пропитание и, следуя примеру оставшихся четверых каперов, ходили вдоль морского берега, высматривая морских черепах, которых, когда они выходили из моря, чтобы отложить яйца в песок, мы переворачивали на спину, и поскольку они не могли сами перевернуться обратно, мы оставляли их так до следующего дня или пока у нас не появлялась возможность их забить; ибо если их достаточно защитить от солнечного зноя навесом, который мы обычно сооружали над ними, они могли жить несколько дней вне воды. И так мы ходили взад-вперёд ночами, чтобы ловить черепах, а днём были заняты их забоем. Их мясо было основою нашего рациона, будучи жареным на огне на деревянных вертелах; а иногда, когда мы устраивали пир, мы оставляли часть мяса на карапаксе и пластроне (ориг: Calepatch and Calapee), то есть на спинном и грудном щитах [панциря], которые мы жарили, устанавливая их вертикально меж двух развилок, воткнутых в песок перед большим костром. То, что мы не съедали сразу, мы нарезали длинными полосами, и, хорошо просолив, тщательно сушили на солнце на специально сооружённых вешалах из палок, ибо у нас не было иного способа сохранить его, не имея ничего, чтобы засолить его [22/23] в рассоле; но мы нашли его мясо столь жестким [я так понимаю, солонина в традиционном варианте из черепах у них вышла не очень. – прим.], чтобы разделывать его, что мы сломали наши ножи и были вынуждены сделать новые из шпаг, которые мои спутники принесли с собой, что мы и совершили следующим образом: сначала мы разломали их на подходящие длины, размягчили в огне, а затем обточили о камень, придав им форму и тонкость, и после того как мы вновь их закалили, вставили их в рукояти, и они стали служить нам лучше прежних.

И здесь, для лучшего ознакомления некоторых особ, я счёл уместным описать сих морских тварей (если можно так их назвать), кои имеют несколько овальную форму, сильно защищены на спине и груди толстым панцирем и имеют четыре ласта, покрытые толстой чешуёй, кои служат им вместо ног, когда они выходят на берег; они питаются мхом или морской травой, что растёт на скалах, что, я полагаю, и есть истинная причина, по которой они не едят рыбу; они дышат воздухом и потому обязаны часто подниматься на поверхность воды, на коей они иногда спят столь крепко, что дают морякам возможность взять их с лодки; мясо их весьма приятно и вкусно, сильно напоминая телятину, но жир их более жёлтый; самка черепахи выходит на берег, чтобы отложить яйца в песок три раза в год, в месяцы апрель, май и июнь, где они созревают под благотворным влиянием солнца; и когда молодые черепашки вылупляются, они выползают из своих ячеек и направляются в море, но не без опасности быть пожранными морскими птицами, кои подстерегают, дабы погубить их; каждая из сих черепах откладывает около 140 яиц за один раз в течение примерно часа, кои столь же велики, как куриные яйца, но с тою разницею, что сии круглы и покрыты лишь толстой прочной оболочкой или кожицей, и их белок не твердеет от жара, как белок куриных яиц; их желтки мы взбивали в калебасах [сосудах из тыквы] с солью и жарили на черепашьем жиру, подобно оладьям, в черепке глиняного кувшина, найденном на берегу, кои мы ели вместо хлеба.

Я никогда не видывал твари, столь долго умирающей, как сии [черепахи], ибо после того, как мы перерезали им горло, расчленили их тела и изрубили их мясо на малейшие части, каждая часть и кусок продолжали дёргаться и двигаться ещё долгое время. У них трёхкамерное сердце, которое называют сердцем птицы, зверя и рыбы одновременно [занимательная анатомия от Генри Питмена. Это он ещё сердце лягушки в растворе Рингера-Локка не наблюдал. – прим. с ноткой иронии]; оно продолжает сокращаться и пульсировать в течение нескольких часов после извлечения из тела.

Наше постоянное питание сими черепахами повергло нас в жестокий понос, коий я скоро излечил опиумной настойкой, которую припас для иного случая; ибо прежде нежели мы отплыли с Барбадоса, я придумал способ [23/24]избавить нас из рук врагов (если нас схватят) без пролития крови; и состоял он в следующем: я растворил достаточное количество опиума в бутылке крепкой кордиальной [сердечной; вариация на тему алкоголя. – прим.] воды, которую мы взяли с собою в лодку, намереваясь дать её тем лицам, которые могли бы захватить нас, ибо полагал, что они охотно её выпьют и будут повержены в столь глубокий сон, что мы получили бы достаточную возможность бежать от них.

Нам приходилось уходить за многие мили от колодца с пресной водой, чтобы ловить черепах и добывать соль с соляных промыслов, что вынуждало нас носить воду с собой в бочке, таская её по неровным скалам, которые вскоре износили нашу обувь и заставили наши мягкие и нежные стопы неохотно приветствовать сии твёрдые и крутые утёсы, что было для нас весьма тягостно поначалу, но время и нужда сделали сие более привычным и лёгким, так что подошвы наших ног в конце концов загрубели до такой мозолистой твёрдости, что едва ли остались скалы столь твёрдые, чтобы мы не могли смело попирать их под своими стопами.

Когда сезон выхода черепах на берег окончился и мы заготовили значительный запас их мяса, просоленного и высушенного на зимнее время, мы принялись за постройку хижин, чтобы укрыться от штормовой погоды, которую следовало ожидать в скором времени, что мы и совершили столь искусно и покрыли их так хорошо морской травой, что росла у берега, что ни ярость ветра, ни свирепость бурь не могли легко повредить или сокрушить нас. Наша домашняя утварь состояла главным образом из двух или трёх глиняных кувшинов, оставленных нам каперами, нескольких калебас и раковин, что мы нашли у моря; в наших жилищах мы устроили нечто вроде маленьких кают, где могли отдыхать с наибольшим возможным удобством.

В этих небольших хижинах или домиках мы проводили большую часть времени: иногда читая или занимаясь письмом, а в другое время я выходил со своим индейцем на рыбалку; в этом деле он был так ловок, что из лука и стрелой мог подстрелить мелкую рыбу на большом расстоянии; иногда мы ловили раков, которых жарили на углях, а для разнообразия рациона иногда ели разновидность моллюсков, что живут на скалах и похожи на улиток, но гораздо крупнее; их называют трубачами (ориг: Wilks). 

[есть такая разновидность крупных брюхоногих моллюсков, называемых трубачи или букцинумы (лат: Buccinoidea, https://www.inaturalist.org/taxa/499859-Buccinoidea#map-tab). Раковина их весьма красива, особенно на продольном спиле и используется для разных поделок. Мясо их довольно вкусно́, но не стоит варить их в микроволновке – точно говорю. Скорее всего, речь именно про них. – прим.].

Вариации на тему моллюсков надсемейства Buccinoidea или трубачи. 
(Фото взято на сайте inaturalist и принадлежат их авторам)

И подобно тому, как нет горы столь бесплодной, на которой нельзя было бы найти хоть одно лекарственное растение, так и этот остров, не будучи уж очень плодородным, предоставил нам два вида растений, оказавших нам великую услугу; одно мы называли «Турецкая голова», овальной формы, со всех сторон усеяно острыми колючками [26/25], словно ёж, из верхней его части рос удлинённый красный приятный на вкус плод, величиной с небольшой орех, по вкусу напоминающий клубнику. Другое же растение, названное «Курари», было для нас еще полезнее; оно имело овальную форму или форму пенька, подобно первому, но на нем росли длинные толстые листья с колючими краями, а его сок был настолько едким и жгучим, что попадание его на голую кожу было весьма неприятным; этим соком мы стирали наше белье, как мылом, и он отлично отстирывал; сквозь листья проходят длинные волокнистые нити, которые мы, отделив и высушив на солнце, превращали в очень хорошие нитки и ими чинили нашу одежду, используя иглы, сделанные из костей; из листьев же я приготовлял превосходнейшую целебную мазь для ран, вываривая их в жире черепах и доводя до нужной консистенции, добавляя пчелиный воск; таково было его внешнее применение; внутреннее же заключалось в следующем: отрезав листья на расстоянии трёх-четырёх дюймов от ствола, мы выкапывали в песке большую яму, раскаляли её докрасна, помещали туда этот ствол, покрывали горячим песком и оставляли там на пять или шесть дней. За это время сок, прежде столь необычайно едкий и разъедающий, в результате этого процесса претерпевал столь удивительное изменение, что становился чрезвычайно сладким и приятным, подобно сиропу из печёных груш.

Возможно....... это та самая "Турецкая голова", о которой пишет Питмен; а возможно, она - это вон то растение на заднем плане слева-вверху.
Данное растение, с одной стороны – соответствует описанию Питмена, с другой – зафиксировано на соседнем острове со схожими условиями (Источник) 

[«Курари». На мой взгляд в тексте написано Curatae: , но все попытки прояснить, что это скатываются к Curaree,Curarieили Curare (хоть с гуглом, хоть с нейросетями), ну и сомнительно крайне, что это то же самое, что и яд кураре.
Ботаническое описание очень напоминает Юкку (но это не значит, что это она и есть!!), которую, однако, выше по тексту Питмен называет «кассава». С другой стороны, юкк много, и юкка юкке рознь.
Интересна и разноплановость, с которой “робинзоны” её используют, что весьма коррелирует со сторонним описанием: «Другие названия: кассава, маниока, иглы Адама, сад мечей, мыльное дерево, пивной корень и хлебный корень» https://gotovim-doma.ru/forum/viewtopic.php?t=40830.  
Однако – на соседних островах встречается агава (рис ниже), которая так же вполне подходит под данное Питменом описание, особенно, когда речь заходит про «спиртовой напиток». – прим.]

Агава (Agave cocui) с острова Бонэйр, расположенного в 350 км от о-ва Сольтатудос.
(Источник, на сайте inaturalist)

И после того, как мы выжали из него сок и провели брожение, добавив соответствующее количество воды, он превратился в весьма приятный и крепкий спиртной напиток (ориг: Liguor); внутреннюю же часть ствола или пня мы нарезали ломтями и ели, словно хлеб. На этом острове обитает бесчисленное множество морских птиц, которые откладывают яйца в песок, покрывая ими [в смысле кладками яиц. – прим.] в некоторых местах участки длиной почти в двадцать ярдов, и яйца лежат так близко друг к другу, как только птицы могут усесться, чтобы их снести. А когда птенцы вылупляются, они бегают повсюду большими стаями, подобно цыплятам, долгое время, пока не научатся летать, что часто доставляло нам приятное развлечение — преследовать и ловить их. Поймав, мы снимали с них шкуру, солили и сушили на солнце, после чего могли хранить их долгое время; однако на вкус они были чрезвычайно рыбными, вроде копченой селедки.

Мы попытались сделать горшок, чтобы варить в нём нашу черепаху, для чего смешали самый мелкий песок с желтками черепашьих яиц и козьей шерстью, поскольку мы не могли найти ни глины, ни земли на всём острове, однако нам никак не удавалось заставить их [горшки] выдержать сушку, так что мы были вынуждены есть нашу черепаху жареной на огне, на деревянных вертелах.

В песке среди скал растет приятная душистая трава, которую [25/26] мы назвали диким шалфеем; его листья мы курили вместо табака, а за неимением трубки я курил его в клешне краба, которые были в изобилии, но они были такими тощими, что мы их не ели. 

Также есть некое животное (ориг: insect), называемое «солдатом» (ориг: Soldier), имеющее раковину, подобно улитке; но некоторые говорят, что эта раковина не является их собственной, ибо, имея слабые и нежные тела, они завладевают этими раковинами, чтобы защитить себя от вреда со стороны воздуха и нападений других существ; по мере того как они растут, они меняют свои раковины и переселяются в более крупные, обычно в раковины береговичков (ориг: Feridninkles, кажется… [есть предположение, что это устаревший аналог слова periwinkles – брюхоногие моллюски литарины. – прим.]); у них [у «солдатов»] вместо ноги есть орган, похожий на крабовую клешню, которым они закрывают вход в свою раковину и тем самым защищают всё своё тело; когда их помещают ближе к огню, они немедленно покидают свои жилища, и если его снова поднести к ним, они пятятся назад; они обычно держатся большими группами около скал у источника пресной воды, и когда они намереваются сменить место жительства, между ними иногда происходит серьёзная схватка, которую они ведут с помощью того сжимающего органа, пока сильнейший в результате победы не завладевает [раковиной], которую и носит на своей спине, пока он того желает. 

[Ну шо, кто угадает, что за зверь?))) – прим.]

Ещё одно небольшое насекомое (ориг: insect [есть у меня подозрение, что всё непонятное Питмен окрестил насекомым. – прим.]) заслуживает упоминания; их называют ящерицами, и они были до того ручными и дружелюбными, что смело приходили к нам и не причиняли нам вреда; у них четыре ноги, их тела украшены разнообразными приятными расцветками; они питаются мухами и по этой причине были полезны нам, истребляя их, что они проделывали с великой проворностью и умением, ибо они ложатся там, где, как они полагают, появится муха, принимая головой столько различных положений, сколько раз муха меняет место, и когда они находят удобный момент, они так прямо бросаются на свою добычу с раскрытой пастью, что редко промахиваются; они до того ручные, что, когда мы ели, они забирались на нашу еду и на руки, чтобы ловить мух.