Arden

Ночной вокзал, старое кресло и женщина с коробочкой зеркал: они возвращают людям утраченные фрагменты жизни — но цена всегда оказывается личной. Старик Корал решает расплатиться своей самой тёплой памятью, чтобы вернуть чужие потери, и узнаёт, что воспоминания можно не только вернуть, но и обменять. Нежный магический сюжет о том, чем мы платим за возвращённое прошлое.

"Они сожгли деревню. Убили монахиню.
Украли святыню, которой не следовало трогать.
Теперь они бегут в Забвенный Бор - лес, куда не смеют заходить даже королевские псы.
Но лес уже слышал их шаги.
И он помнит их имена.
Потому что в этом лесу не охотятся - судят.
А первый приговор уже вынесен...
Когда тишина становится громче крика — беги. Но бегство лишь ускорит твою встречу с тем, кто шепчет твои грехи твоим же голосом. "

Иногда наследство — не дар, а проклятие.
Алена, психолог на грани выгорания, получает в наследство старый дом в глухой деревне Заблудье. Письмо от давно умершей бабушки содержит лишь два слова: «Помоги мне».
Но деревня встречает ее не просто забвением, а зловещей тишиной. Местные жители — пустые оболочки, «манкурты», лишенные памяти и воли. По ночам из болота доносится скрежет, будто кто-то точит косу. Или кости.
Чтобы выжить, Алена должна стать не жертвой, а следователем в деле, где улики — старые обереги, а свидетель — болотный дух, жаждущий новой жертвы. Ей предстоит раскрыть тайну древнего ритуала, разбудившего «Костяную Бабу», и найти способ остановить ее. Даже если ценой станет ее собственная память.

НЕБЕСНЫЙ ШПИЛЬ — последний оплот человечества, парящий в облаках, пока мир внизу пожирает багровый Сквернокрай. Здесь, за магическими барьерами, властный Архонт Кассиан устроил вечный пир для избранных. Но во время грандиозного бала-маскарада появляется таинственный гость в саване, испачканном свежей кровью. Его маска — точная копия лица мертвеца, а на лбу пульсируют багровые пятна чумы. Он молча проходит сквозь семь залов убежища, и никто не смеет его остановить. Архонт бросается в погоню с кинжалом в руке, не понимая, что гость пришел не нарушить праздник. Он пришел его возглавить.

Два года после Падения.
Военные ещё пытались держать города под контролем, но лагеря, где собирали выживших, превратились в тюрьмы. Когда охрана дрогнула и порядок рухнул, горстка людей решилась на побег.
В маленьком провинциальном городе они нашли старый автобус. В нём оказались случайные попутчики: молодая девушка с братом, пожилая супружеская пара, женщина с ребёнком, двое молодых парней. У каждого была своя причина уехать, но вместе их объединяло одно — желание вырваться из кошмара.
Сначала они ехали, не зная куда. Но потом решили направиться в деревню, где когда-то жили дедушка и бабушка одной из пассажирок. Там, среди полей и старых домов, им виделся шанс на тихую жизнь.
Они ещё не знали, что дорога сама по себе станет ловушкой.
И что самые страшные испытания ждут их не только снаружи, но и внутри автобуса.
Потому что в мире после Падения остаться человеком труднее, чем выжить.

«Путь домой» — это история о человеке, который слишком долго жил после конца.

Двенадцать лет назад на землю упали метеоры, и с ними пришла болезнь, превращающая людей в существ, которые слышат лучше, чем живут. Города погрузились в тьму, лагеря стали мясными пастками, а человечность — роскошью, которую мало кто сохранил.

Артём — седой выживший, потерявший жену и детей в ночном нападении людоедов, — решает сделать последний путь: вернуться в свою квартиру, туда, где когда-то было тепло и смех. Чтобы увидеть стены, которые помнили его семью.

Но дорога по мёртвой Москве — это дорога сквозь снег, щелчки и человеческую жадность. Дом стоит рядом, но дойти до него сможет только тот, кто готов отдать за это всё.

Это не история о победе. Это история о том, что значит идти, пока ещё можешь дышать.

В богом забытом городке Хейвенвуд, окутанном вечным туманом и безмолвием, существует старая легенда о колодце, который якобы исполняет желания. Но у каждой легенды есть своя тёмная сторона. Местный молодой историк Калеб Холл решает разгадать тайну этого места, чтобы восстановить утерянную историю своей семьи. Он не подозревает, что «исполнение желаний» — это лишь сделка с сущностью, обитающей в глубинах земли, а сам колодец — живая, жаждущая бездна. По мере того как Калеб погружается в расследование, он обнаруживает, что каждый, кто просил помощи у Шепчущей Скважины, не получал желаемое, а терял нечто намного более ценное. Ему предстоит столкнуться с собственными демонами и ужасающей правдой, скрытой под слоем ржавой воды. Сможет ли он разорвать проклятие, прежде чем Шепчущая Скважина поглотит его душу?

Лифт в обычной панельной девятиэтажке перестаёт слушаться кнопок и везёт наверх — дальше крыши, на «десятый», которого не существует. Ночью соседи пропадают один за другим, а в шахте шепчет кто-то, кто знает их имена. Герой решает разобраться и ступает туда, где у коридоров нет конца, а тени умеют говорить чужими голосами.
Этот рассказ — о страхе перед «обычным» местом, в которое мы заходим каждый день. О выборе: спасать себя или того, кто позвал из темноты. И о монстре, который питается не кровью, а тем, что мы произносим вслух.

Сначала исчезли мелочи — слова вроде «фен» или «мышь». Потом ушли целые профессии, как будто их никогда не существовало. А вместе с ними — люди, что носили эти имена. Город становится тише, вывески пустеют, а память о вещах растворяется, как соль в воде.

Он — лексикограф. Его работа — ловить умирающие слова и хранить их в словаре. Но теперь словарь превращается в морг. Кто-то, или что-то, приходит ночью и вырезает целые куски реальности. Люди шепчут о «Корректоре», о пустоте с почерком, что правит мир.

Что страшнее — остаться без имени или произнести его вслух?

"Ты читаешь это ночью?
Значит, он уже рядом.
В городе появилось новое правило: «Если ты не спишь после 3:00 — ты обязан включить камеру.»
Камера следит. Камера защищает.
Но однажды ты замечаешь — в углу экрана... кто-то моргает.
Ты выключаешь камеру.
И слышишь — кто-то делает то же самое... в твоей комнате.
Этот рассказ - для тех, кто ещё не лёг спать.
Ты уверен, что ты один? "

«Она лайкнула моё фото... через
неделю после самоубийства»
Я удалил её из памяти. Из телефона. Из жизни.
Ho Instagram помнит.
Каждую ночь в 3:17 приходит уведомление.
Лайк. Комментарий. Пост, который не могла написать мёртвая девушка.
Я думал — это галлюцинации.
Пока не увидел... себя. Внутри экрана.

В заброшенной мельнице зерновой бункер хранит не только гнилой запах и плесень. Двое прячутся от того, что вышло из леса, и в кромешной тьме слышат лишь шарканье, чавканье и шёпот, будто само зерно дышит и считает. Когда Лена выдаёт себя, звучит холодное «Один…». Но рядом с ней ещё кто-то жив. А зерно всегда доводит счёт до конца.

Ночная смена в посту охраны торгового центра превращается для Максима в кошмар: в «мёртвой зоне» камеры №4 каждую ночь появляется силуэт, который приближается на пять пикселей. Когда камера поворачивается к посту и показывает его самого… сигнал ещё есть. Но уже не снаружи.

Старые письма иногда хранят больше, чем слова.
В ночи, среди трескающегося дерева и запаха сырости, оживает память рода.
Он думал, что читает письма прадеда. Но оказалось — это предупреждение.

“Твой черёд…”

За тонкой дверью шёпот — чужой, липкий, будто зовущий по имени. Никто не должен слышать его, но он приходит каждую ночь. Те, кто открывал дверь, уже не вернулись.
А теперь этот звук раздаётся у твоего порога.

Многие спускаются в подвал — далеко не все возвращаются. Дверь хлопает за спиной — связи больше нет. Остаются лишь холодные коридоры, ржавые цепи и следы чужой жизни. Когда же щель замка наконец приоткрывается, слышно лишь, как снаружи проверяют, заперт ли замок.

«В лифте нет монстров.
Есть только трое людей, застрявших между этажами. Воздух густеет, свет гаснет, а вместе с ним — терпение. Когда в замкнутом пространстве остаётся меньше воздуха, чем страхов, всегда выживает не тот, кого ждут.»

Они выехали в лес всего лишь на пикник.
Шутки, смех, запах костра… пока треск веток в чаще не сменился тяжёлым дыханием.
В этой охоте нет правил: медведь не оставит никого, и надежда на спасение станет самой жестокой ловушкой.

В девять вечера прозвенел звонок в пустой школе.
Не к уроку и не к перемене — а к последней перекличке.
В журнале все фамилии уже зачёркнуты. Осталась лишь одна…