Хх Миро

О любви писали настолько сильно, что при прочтении захватывает дух и посещают мысли – уж не минула ли меня щедрая рука Господа в тот самый момент, когда он направо и налево раздавал умение так всепоглощающе любить? Вот, например, поэты, категорически не взирающие на истинное положение вещей и не желающие ничего о любви знать, отдаются ей с наивозможнейшим восторгом, а я? Их стоны сотрясают мир своей мелодикой и красотой, а тихое, безмолвное, серое большинство со злобой и яростью вынуждено...

Они мне ничего не оставили. Я не имею в виду деньги, усадьбу, или другие ценности, стоимость которых можно измерить, а названия включить в завещание. Они даже памяти о себе не оставили, никаких преданий, по которым я могла бы о них судить. Иногда я пытаюсь представить, как они жили, представить и не более того, но представление получается словно из книг, из фильмов. Оно не заполняет разрыв между их жизнями и моей. Их жизнь протекала где-то там, за пределами досягаемого времени и пространства...

Что скажут о тебе другие, коли ты сам о себе ничего сказать не можешь? Козьма Прутков В нормальном состоянии человек всегда осознаёт, какой он. Присутствует в нём некое самоощущение, самоосознание – оно подпирает человеческое представление о самом себе изнутри и является довольно осязаемым и цельным, пока это самоосознание не начать анализировать и не пытаться о нём связно рассказать. А если попытаться, оно тут же расползается, становится рыхлым, противоречивым, совмещающим в себе...

Мировоззрение есть у меня, у него, у вас, у каждого. Порой оно настолько расплывчато, что называть это мировоззрением – большое преувеличение. Это, скорее, некое представление, некий туманный фон, над которым поминутно выступают тени определений, движутся смутные очертания лошадей и драконов, и из которого падают под ноги сухие, безжизненные листья неизвестных, но бесконечно высоких деревьев. Мы что-то ощущаем, нам что-то мнится, мы на что-то надеемся, чего-то боимся. Может быть, это плоский...

Если вчитаться в заголовок и понять, что там написано, то анекдот про то, как дочка в школе за рисунок инопланетянина получила двойку с комментарием "Таких инопланетян не бывает!" уже не кажется смешным. Ведь и в самом деле, о чём бы человек ни подумал, что бы ни сказал, как бы ни написал – он ни разу не сделал это исчерпывающе, в полном соответствии с тем, о чём речь. Он даже свое представление об этом, уже априорно неверное, и то выразил неполно и искаженно, и это неверно, неполно и...

С чего начать? Может, с первой же минуты засветить стостраничный синопсис гениального романа?! Или-таки быть проще и запостить фотку, где я сплю, не снимая нимба и крыльев? Как, как передать свою непередаваемую креативность на предмет рассмотрения её групповой совместимости? "Нужно сесть и писать, писать, писать, писать!" – менторски вещает внутренний голос. А я все ищу то вдохновения, то соавтора, то родственную душу, то вчерашний день. Замыслы терпеливо ждут и в благословенные деньки...

Я практически не запоминаю сюжетов прочитанных произведений, если эти сюжеты, конечно, есть. Если сюжетов нет, то я не запоминаю их ещё увереннее. Из программной речи Сразу хочу отметить, что о вдохновении я много слышала, но ничего не знаю. Автор, ссылающийся на вдохновение, озарение свыше и прочие эзотерические явления, не предполагающие ни анализа, ни опыта, обычно высекает скрижали, пишет откровения, а то и принудительно принимает диазепам и прочие, мешающие творчеству, препараты...