Александра Остапченя

Я ненавижу ездить слева. На дух не переношу такие поездки на автобусах. У меня есть свое место, справа у окна (одно из последних сидений). Не знаю почему, но комфортнее всего находиться именно там. Сразу уютно становится, в сон клонит. Если и дремать в автобусах, то только прижавшись к стеклу, чтобы на кочках лоб немного бился, и в ушах жужжало. Ну, или на худой конец на плече у товарища. Хотя, так засыпать удобнее, когда сидишь слева. Ехать в автобусе непременно нужно развалившись,...

Я душу продам за пастельность небес, За мгновенье заката и вод перламутр. Я вырву из сердца пылающий шар И в небо пущу, чтобы мрак не окутал. Я сердце отдам за песню костра И минуты у мха на деревьях. Я буду сидеть на ветвях И чёрной вороной спускаться на берег. Пусть дождь и туман завернут меня в кокон, Я буду горда и покорна. Я душу продам за пастельность небес, Только, Господи, дай мне свободу. Пока серость залива глотает мечту Я стану корой на деревьях. Я сердце...

Холодный ветер ударил в лицо, задев только глаза, выглядывающие из-под толстого шарфа. Хорошо укутанный человек шел по сугробам, проминая под собой снег. В ямках-следах оставались плотные плюшки, повторяющие рисунок подошвы. С неба падали крупные мокрые перья, предсказывающие приближение зимы. Они покрывали все: деревья, заборы, крыши зданий. Человек добрался до одинокого дома. Каменный забор был оплетен ветками растения, название которого зима жадно проглотила и скрылась под толще снега....

Мои глаза наполнили слезы. Зрачки быстро метались от строчки к строчке. Губы дрожали. Что-то неразборчивое, непонятное. Слишком много информации для одной страницы. Буквы слипаются в кучу. Зажмуриваю глаза, чтобы хоть как-то отогнать противные мысли. Этого не могло случится! Только не сейчас! Только не с ним! Руки предают меня и пульсируют, кровь бьет по вискам. «Я понял только, что ушедших и уехавших было не две группы, а три, и что эта третья, самая малочисленная, делилась на две – на...

В темноте перед компьютером сидел молодой человек. Его пальцы стучали по клавишам, отбивая четкий размеренный ритм. Буквы на экране послушно вставали в стройные ряды, рисуя историю. Кисти писателя замерли, он сплел пальцы и потянулся. Спина хрустнула, а голова повернулась влево под этот звук. Он встал, немного походил по комнате. Босые ноги липли к холодному полу, ветер из открытого окна теребил шторы. Мужчина оперся на подоконник и задумчиво прислонил руку к лицу. Его не было. Или ее....

На столе лежал сыр с серовато-голубой плесенью. Цвет не придавал ей благородства, которое столь ценят богачи, уплетающие на завтрак обед и ужин сыр на внушительном ломте хлеба. Он был другой. Дешевый, воняющий еще при покупке. Серовато-голубая корка мягким бархатом ползла по всей желтой поверхности, захватывала ее территории. Сыр дурно пах, привлекая к себе тараканов и десятка два мух. Первые пока лакомились лежащими рядом крошками, вторые искали удачное место для посадки в мохнатые дебри. ...