Рецензия на роман «Комиссар, часть 1. Порождения войны»
Тов. Каляева в "Комиссаре" исследует цитату "Ни для какого другого дела мужчины не объединяются так быстро, как для убийства других мужчин" (с) Susan Glaspell - на предмет того, как бы этим процессом могла бы управлять ГГ-иня - психически больная женщина с маузером, отрицающая собственную сексуальность. Построение книги: 60% диалогов о высоком всех со всеми одинаковыми словами (автора, не героев!), 30% внутренного монолога о переживаниях героини, 7% воды, 3% действия
Текст содержит признаки расизма и антисемитизма, но такова и обозревамая книга ***** (пруф ниже). К сожалению, эти -измы не являются убеждениями автора рецензии (а как было бы просто жить!), поскольку он ненавидит всех людей всех рас одинаково, делая исключения только для фигуристых блондинок скандинавского типа. А сам-то не Дольф Лундгрен ни разу, ха-ха!
Disclaimer: Рецензия переписывалась, но сейчас закончена. Смысл книги - автор пугает, а мне не страшно, а просто противно. Особенно когда в ход идёт заезженный жупел "Нового порядка" (New Order)
Дальнейший текст содержит злопыхательство и Вам читать его не следует, товарищ модератор!
Помните эпизод "Чапаева", где легендарный комдив прискакал в мятежный эскадрон, застрелил выступавшего паникера, провёл митинг, наговорил трескучих фраз, и эскадрон пошёл в атаку? ***
Оригинальный монтаж 1934 года - похож на сохранившуюся кинохронику Гражданской - где смешной чернявый карлик демонической внешности, весь в черной коже (плюшевый байкер или еврей-антисемит?) потешно ускоренно размахивает руками и вроде что-то орёт с трибуны (звука нет!) .. в ходе чего вооруженная толпа - только что отступившие с позиций бойцы с лицами ну очень простых людей или скорее пациентов доктора Моро .. вдруг постепенно воодушевляются, все громче поддерживают оратора (видно как что-то орут и машут руками и винтовками) - и вот уже с криками ура (или может Бл@@@!), как загипнотизированные, дружно бегут на белогвардейские пулемёты, и даже иногда одерживают победу ..
Тему до этого исследовали в незабвенной "Психологии толпы" и частично в "Государе", и безусловно в пелевинском "Чапаеве и Пустоте" - том самом, с "командирской зарукой"
И такое было в реальности - и много раз - товарищ Троцкий и другие "пламенные ораторы" не только децимацией (расстрелом каждого десятого) агитировали солдат Красной Армии, может только вчера мобилизованных, бежать вперёд за светлым будущим, а находить себе 9 граммов смерти, расширяя пределы Совдепии для ... жалкой кучки "старых большевиков" в Кремле, на всякий случай державших в сейфах валюту, ценности и иностранные паспорта (сейф Свердлова), самих-то не веривших в то, что долго удержат власть. Вот навскидку из Яндекса пример того "Как комиссары вели мальчишек на казацкие шашки" ..
Это что, древне-еврейская магия какая-то, воздействия на гоев? ("Что же вы слабенькие такие, если на вас так легко воздействовать" (с) Ширли-Мырли (1995), вот тот эпизод про сионизм).
Как интересно! Чертовски богатая фактура, да и оригинальная подача может быть! Сколько всего можно вообразить - особенно учитывая репрессии 37-38, сильно ударившие именно по евреям в ЧК и других органах власти, Холокосту нацистов - и как бы его готовившемуся продолжению в СССР - "делу врачей", затеянным Сталиным перед смертью, и развороту отношения к государству Израиль со стороны СССР на 180 градусов тогда же, в 50-е.
Вот, скажем, Павел Матисов в post-apocalypse мире Мета, уверенно утверждает, что да, магия, да иудейская! У него там глава еврейского клана - сильнейший маг-менталист, на лету программирующий и мониторящий сознание и детей и взрослых - как своего клана, так и - более мягко и осторожно - всех тех деловых партнеров и сильных мира сего (включая магов 9000 уровня), до кого он может дотянуться.
Есть классический анекдот, показывающий гибкость ума человека, постоянно ищущего и находящего логические лазейки в противостоянии с такими же ушлыми ребятами в закрытом сообществе ... в диалоге с умом, кхм, простого человека от сохи, привыкшего людям либо доверять, либо сразу бить морду .. он про'Хорошо, я дам тебе рубль, но ты должен что-то под залог оставить'
'Да нет у меня ничего, что оставить-то?'
'Да хотя бы топор'
'Ладно, бери'
'Слушай'-говорит еврей-'мне ведь невыгодно тебе просто так рубль давать,
давай, ты мне через год два рубля отдашь?'
'Хорошо'-отвечает русский. Взял он рубль, собтрается уходить.
Еврей его останавливает:'Да, но ведь тебе сложно будет через год мне
два рубля отдавать, ты мне сейчас рубль сразу отдай, тогда через год
тебе будет легче'
И правда, подумал русский и отдал обратно рубль еврею.
Выходит он от еврея и думает:'Интересно, топора нет, рубля нет и еще
рубль остался должен, и вроде все правильно!!!'
Чтобы не сползать в пещерный антисемитизм (а там, кстати, уютно!) - напомню, мы обсуждаем литературные перспективы обсуждения темы психологической или магической власти комиссаров над красноармейцами и в-целом ширнармассами. Здесь важно знать, что открыто обманывать, гнать на смерть - можно только тех людей, которых ты считаешь не совсем людьми, хоть по какому-нибудь признаку.
Это возможно засчет классового общества - разрыва как в образовании, так и в воспитании, или по расово-религиозному признаку. Так вот, жизнь в закрытых сообществах - как "местечках", так и у горцев в деревнях, например - с подчеркнуто довлеющим религиозным образованием мальчиков, и серьезными ограничениями для обучения девушек - активно производила из детей - юношей и девушек, с трудом адаптирующихся потом к жизни в больших городах Российской Империи, где, некоторым образом - все чужие и все враги. Навсегда. При сохранении вероисповедания и языка внутри семьи - не только для первого поколения, но и для второго, а иногда и третьего, особенно при сохранении связей с прежней родиной. Этому способстовало и общение на своих языках внутри сообществ, и на иностранном русском - с русскими. Тут очень много параллелей и с сегодняшим днём, поэтому "ходить бывает склизко по камешкам иным, итак, о том, что близко, мы лучше умолчим (с) Козьма Прутков.
теряет родителей в ходе погрома в 1906-м, чудо спасается сама, плюет на религию предков (где "те, кто запрещает защищаться виноваты так же, как те, которые нас убивают, и те, кто равнодушно на это смотрят"), становится женщиной-выкрестом, принимая православие (!), непонятно на какие деньги поступает на факультет философии СПбГУ, и попутно увлекается "месмеризмом", обнаруживая в себе способности гипнозитировать людей и так-то применять подстройку и нечто вроде боевого НЛП.
ГГ-иня в дальнейшем непонятно когда и как проникается большевистскими идеями, и непонятно как и почему в 1918-м году обнаруживает себя в ЧК - клерком, составляющей списки на те самые массовые расстрелы, а также проводящей допросы с применением гипноза, хотя это лишнее - отправить человека на расстрел она может и имеет право просто после пары вопросов, или даже опосредованно - вот назвал очередной арестант 5 фамилий - их внесли в списки, задержали по месту жительства и без промедления расстреляли.
Товарищ Урицкий (ей шеф) резко возражает против применения пыток, однако позднее по тексту дамочка ГГ-иня вспоминает, как "иногда просила матросов слегка избить арестованного, чтобы он "понял ситуацию" и с ним было легче наладить контакт.
Зачем-то рвётся в действующую армию - по собственным уверениям, потому что якобы перестает видеть в подследственных людей и опасается совсем оскотинится, а на деле (по сюжету) - потому что хочет быть лично причастной к смерти не десятков и сотен, а желательно сразу тысяч людей - по всему выходит, они питается некро-энергией, возможно продолжая мстить всему миру за убийство своей семьи.
Update: В комментах автор напомнила,
В принципе, очень похоже всё это на Айн Рэнд - мол, "Чего тут думать, трясти надо!" - то есть стрелять - либо коммуняк, либо беляков, а потом разберемся! Т.е. главное у героини не аналитика, а вера в старших товарищей, которые её направляют, предостерегают, учат и в итоге так уж и быть отпускают в действующую армию к страшным русским мужикам, озверевшим без баб в полку, расквартированном в Пскове. Ну да, Псков ведь известен как город, где нет женщин, еще с нашествия псов-рыцарей. Да?
Народ главная героиня не то чтобы презирает народ (русский или любой другой), но скорее воспринимает как биомассу. Этому способствует как её личный опыт жизни в роли изгоя .. или изгойки? Дважды или даже трижды - изгойки - как еврейки в России (1), и как как еврейки-выкреста в Петрограде (2), и как пребывающей в среде палачей-большевиков (3) - планомерно уничтожающих сколько угодно много людей - мужчин, женщин, детей - по классовому признаку, косплея Великую Французскую Революцию (коей неумеренно восторгается Марципана Конфитюр аж в двух книгах - посмешнее и поскучнее)
И что же делает товарищ писательница со своей Главной Героиней? Развивает ли она темы колдовства, или даёт ли объяснение власти большевиков, удерживаемой через лживые, невыполнимые обещания и расстрел всех несогласных и всех кто рядом стоял, и тех, кому об этом рассказали? К сожалению, нет. Вместо этого читателя ждёт крайне унылое .. вот смотрите
В "Комиссаре" тов. Каляевой перед нами сборник диалогов автора с самой собой по теме Гражданской войны 1917-1922, выполненных от лица разных действующих лиц - актеров на сцене, где иногда, нечасто меняются декорации - а точнее задники, чьих вариантов набирается меньше десяти - весьма пыльных и обветшалых, ни на что не влияющих в повествовании.
Если на задниках и нарисованы ружья, окна, силуэты людей - то снять их со стены - начать стрелять, открывать, хоть как-то взаимодействовать - герои не имеют ни малейшей возможности, поэтому им остаётся только произносить написанные в сценарии слова на узком пространстве театральных подмостков, переставляя одну и ту же мебель, местами и перестилая скатерти - вот стол в ЧК, вот он же - вагонная полка, или вот теперь односпальная койка.
Секса в книге нет, потому что ненужно это - только однажды вдруг как бы затемнение и потом полуодетые любовники снова говорят о политике. Это Совдепия, поэтому дефицит всего - даже месячных, овуляции, перепадов настроения и предшествующих месячным мастурбации. ГГ-иня по сюжету часто кушает, делая классовые выводы даже о еде (пролетарская или нет), и иногда возвышенно писает, но никогда не какает. Не важно всё это, товарищи, это такая революционная физиология человека нового типа! Почему я цепляюсь за эти бытовые моменты? А потому что их отсутствие показывает нереальность происходящего - тот самый набор театральных сценок.
Поскольку я лично ненавижу театр и театральщину, такие условности и в-целом подход к построению книги как череде выкрикиваемых в зрительный зал лозунгов - вызвал большие трудности с чтением. Зачем читал тогда? Автор вскользь упомянула, что моя рецензия её будет интересна. Да, вот так я ведусь на женское внимание, какой ужас у меня с самооценкой!
К сожалению, текст наполнен преунылой "дьяченковщиной", когда патетические слова произносятся водопадами в разных сочетаниях, а действие при этом не продвигается ни на йоту :(
Поскольку одной, первоначальной трагической ужасности автору для развития сюжета кажется маловато, то она, подумав, и дождавшись когда читатель начнет засыпать от монотонности повествования, сперва повторяет её один-в-один со второстепенным персонажем, а потом, опять от общей скуки - ввергает ГГ-иню в новое "горнило испытаний" - захват ГГ-ини противником, допрос с жесткой обработкой (неудачный), потом попытку взломать сопротивление с помощью некой неназванной наркоты, и наконец ужасающий гипноз, похожий больше на колдовство, который ГГ-иня естественно отражает, видимо потому что достигла более высокого градуса посвящения.
Завершение романа читать совсем невозможно - т.к. идёт уже итальянская опера - "Герои на разные лады повторяют "Пора бежать! Погоня близко" - распевая это так и эдак, стоя на сцене полчаса и не трогаясь с места".
уже написано на эту книгу! Значит, сперва придётся прочитать их все.
Далее список - автор рецензии, и мой заголовок-резюме для этой рецензии, по факту её прочтения. Жалко, на АТ нельзя озаглавливать рецензии самостоятельно ...
Сергей Линник 29 марта 2022 Комплимент из-под палки +118
Julian-gnostik 30 марта 2022 Краткий пересказ сюжета +116
Игорь Попов 31 марта 2022 Еше один пересказ (Зачем?) и чутка отсылок +28
Странник 1 апреля 2022 "Книга - не "такая" (как все)" - "Героическая лав стори" и про "личный выбор" +2
Степан Сказин 04 мая 2022 "Я за большевиков, поэтому книга 10 из 10" +26
Андрей Миллер 10 мая 2022 "Литрецензия на 3 страницы со словами "транзакционная экскозиция" +86
Ярослав Васильев 19 мая 2022 На серьезных щах про "события Гражданской наконец уходят в историю" и "обсудим спокойно" и "великолепный литературный язык" +53
Федор Кукин03 июня 2022 "Хоть книга - просто сборник диалогов, но вот автору куча комплиментов" +10
(поеду дальше, но это очень утомительно, если утомительнее чем Вам читать мою рецуху)
***
Комиссар в Красной Армии - это второй командир, который должен подтверждать или отменять приказы воинского командира подразделения, часто являющегсоя "военспецом" - то есть бывшим царским офицером. В книге же ГГ-иня комиссар - это какой-то начснаб (поневоле), занимающаяя перепиской с Петроградом и потом Москвой и выбиванием фондов. А командир части запрещает ей участие в боевых действиях и в-целом какие-либо самостоятельные действия. Ну, такое себе. Даже в "Чапаеве" показан конфликт самовластия Чапаева и настойчивого давления Фурманова .. а тут просто "Да, дорогой, хорошо!". Ерунда какая-то.
Так-то армия работает эффективно только при единоначалии, но большевики очень боялись - и справедливо, что их метод по "разагитированию" солдат применят либо белые, либо другие партии - и добавили к командиру, комиссару со временем еще и штатного ЧКиста - "особиста", который должен был следить чтобы командир с комиссаром не сговорились и не сдались белым, например. Это очень плохо скажется на всей истории РККА - и при польском походе Тухачевского и далее - через 30-е и 40-е, потому что армии противников управлялись именно по принципу единоначалия. Из Полевого Устава РККА понятие "преступный приказ" - которому могут не подчиняться красноармейцы пропадёт только в 1939-м году - подробнее об этом в книге Овидия Горчакова "Вне закона" про партизанское движение времён ВОВ.
***** Пруфы про антисемитизм в книге, выглядящий вполне логичным из-за её сюжета
а) Автор всю книгу подводит читателя к мысли, что погром в Белостоке был организован из рук вон плохо. Ведь при тотальном уничтожении местечка никаких "Комиссарш", планомерно уничтожающих потом элиту Петербурга -- не осталось бы в живых, и их место заняли более вменяемые люди. Я это не придумываю, потому что в костерок этого человеконенавистического решения автор _активно_ подбрасывает аргументы снова и снова - намёками на полную отмороженность героини (просила матросиков избить задержанного перед допросом, на ровном месте - в купе поезда - арестовала и отправила на расстрел крестьянина и попа за "не такие разговоры" про белых), перед допросом велит кормить пленных солёной рыбой и не давать воды (реальная практика НКВД в отношении, кажется Бухарина как раз), скрывает убийство пред. комиссара от начальства в столице и т.д.).
б) Трибуну получает герой, захваченный в плен полковник Царской Армии, вполне внятно высказывающий позицию _автора (я настаиваю на этом), по отношению к большевикам
"— Нет так нет, — сказала Саша, вписывая фамилию Максимовского в расстрельный список. — Лекса, этих пятерых, из списка, разместить в тепле, накормить по-человечески. Двух других — отдельно.
— Царское правительство напрасно миндальничало с вами, социалистами, — выплюнул слова пленный. — Отстреливали бы вас, как бешеных собак — глядишь, Россия избежала бы этой кровавой каши.</p>
— Я нередко сталкиваюсь с таким подходом, — ответила Саша"
в) В моменте, когда сама комиссарша оказывается захваченной в плен, забитой до полусмерти, потом восстановившейся и получившей относительную свободу - гулять в дворике тюремной больницы ... она потихоньку втирается в доверие к караульным и обслуживающему персоналу, что сурово пресекает прапорщик, до этого как раз руководивший превращением её в кусок мяса, но вынужденный остановиться из-за приказа "не калечить, передать начальству".
Он сперва командует собравшимся вокруг комиссарши солдатам разойтись и еще получить по 5 плетей - а потом высказывает Комиссарше всё, что о ней думает - и это тоже звучит весьма ярко,
— Отставить! Смирно! — раздался резкий, как удар бича, окрик. Смех мигом оборвался. К поленнице подошел прапорщик — тот самый, под командованием которого Сашу избили.
— Всем по пять плетей, — сказал прапорщик солдатам.— Кто отвечает за охрану?
— Я, Ваше благородие! — караульный вытянулся во фрунт, лицо его опрокинулось.
— Пятнадцать плетей после окончания караула, — сказал прапорщик. — А вы что встали как стадо баранов? Свободны!
Солдаты понуро разошлись.
— Разрешите обратиться, Ваше благородие! — выкрикнул караульный.
— Разрешаю.
— Ей… этой женщине позволено находиться во дворе столько, сколько захочет. Приказ господина полковника Щербатова! За ворота велено было не выпускать. Так где поленница, а где ворота!
— Раз таков приказ господина полковника, — сказал прапорщик, — то вот она пусть хоть не вылезает с этого поганого двора. Пусть хоть околеет здесь. А тебе господин полковник приказывал слушать жидовскую ведьму? И другим позволять? Знаешь, сколько хороших русских парней сгинули, потому что, развесив уши, слушали таких как она? Ну, что молчишь теперь, язык проглотил? Пять плетей дополнительно! За пререкательства с начальством.
Караульный краснел и бледнел попеременно.
— Вам не кажется, прапорщик, что вы злоупотребляете служебным положением, требуя ответа на риторические вопросы? — спросила Саша.
— Поучи меня еще командовать, тварь, — процедил сквозь зубы прапорщик. — Думаешь, раз из интеллигентов, то можешь смотреть на меня как на грязь? Ты не у себя в Красной армии! Я в университетах штаны не просиживал, меня жизнь всему научила!
— Я тоже из простых, — сказала Саша, распознав за рублеными фразами крестьянский выговор. — Отец мой был сапожником. Меня тоже жизнь всему учила. Как тебя. Как этих солдат.
Прапорщику явно хотелось отправить Сашу назад в ее камеру. Но, очевидно, выслужившийся из рядовых офицер хорошо знал один из главных армейских принципов: никогда не отдавай приказа, если нет уверенности, что он будет исполнен.
— Ты меня с собой не равняй! — сказал прапорщик. — Знаешь, как я эти погоны получил?
— Как же?
— Верной службой Отечеству, вот как. Когда в шестнадцатом году под Клипой убили нашего командира, я его тело под двусторонним огнем вынес с поля боя. Чтобы похоронили его с воинскими почестями.
— А командиру не все равно было, как его похоронят? — спросила Саша.
— Коли бы ты могла понять, что такое честь и долг, ты бы таких вопросов не задавала. Впрочем, ты бы тогда и не была комиссаром… бывшим, теперь-то уж, комиссаром. Кровью своей я заслужил эти погоны. И право свое называться человеком — вместе с ними. А эти, — прапорщик кивнул в сторону, куда ушли солдаты, — пока еще нет. Я ж и пороть-то их приказал для их же блага. Чтобы помнили свое место. И ежели хотят стать людьми, пусть докажут, что стоят того.
— Но разве люди, — спросила Саша, — не заслуживают человеческого отношения потому только, что они люди?
— Это ваше социалистическое словоблудие. Я-то смекнул, зачем ты тут любезничала с солдатами. Не потому, что мочи нет до чего видишь в них людей. Надеялась задурить кому-то из них голову, чтобы тебе помогли бежать. Жаль, не добил я тебя там во дворе! Хоть мне и выговор вышел бы, но это бы того стоило.
Саша постаралась скрыть разочарование. Прапорщик верно угадал ее намерения. Как только она смогла встать на ноги, сразу осмотрела двор и поняла, что самой отсюда не выбраться. И уже отметила среди солдат тех, кто слушал ее несколько мечтательно… Истории о Красной армии, где все едят из одного котла, где никого не порют, где братья плечом к плечу сражаются за свою и всех свободу, за общее дело народа.
— Но ничего бы не вышло, комиссар, — продолжил прапорщик. — Охраняется не только двор, там и дальше кордоны есть. Не ушла бы ты. И те, кого ты бы охмурила своими россказнями — их бы просто пристрелили. Свои же братья по оружию. Из-за тебя. Сгубила бы ребят ни за грош. Так кто из нас, — прапорщик прищурился, — действительно заботится о них? Ты со своими сказками или я со своими плетьми?
Тут возразить было нечего. Хотя, конечно, это для прапорщика они были своими солдатами, а для нее-то — вражескими, подлежащими истреблению. Но говорить этого сейчас не стоило.
— При Новом порядке, — продолжал довольный собой прапорщик, — каждому отведено его место. Место скота — в стойле для скота. Но если животное захочет стать человеком, ему придется много работать, соблюдать правила, становиться лучше других. Так только и можно выйти в люди. Заслужив это. А вы, вы каждой скотине говорите: ты уже хорош как есть, у тебя уже есть права, ты уже человек. Врете, конечно, чтобы использовать скотину в своих целях. Скот так и остается скотом. А мы говорим правду, и мы даем шанс. Я свое право на эти погоны заслужил.
— Насчет погон не знаю, — ответила Саша. — Это так важно, погоны, чтобы ради них отрекаться от своих братьев-трудящихся? Знаю вон рядового из крестьян, который дослужился в императорской армии до штабс-капитана. А теперь в Красной армии командует полком. Погоны не носит, правда.
На секунду Саше показалось, что прапорщик сейчас не сдержится и ударит ее, как тогда, во дворе контрразведки. Но нет, приказ старшего по званию был для него нерушим. У него больше не было власти над пленным комиссаром.
— Ваш Новый порядок, — продолжала Саша, — еще паскуднее порядка старого. Сотни тысяч простых, как ты и я, трудящихся по всему миру поднимаются на бой за право быть людьми безо всяких условий, без плетей, без необходимости прыгать выше головы за жалкие подачки. И ты мог бы быть одним из нас, стоять в этом бою плечом к плечу со своими братьями и сестрами. Быть вместе со своим классом, а не унижаться перед господами в надежде стать одним из них. Но ты предпочел погоны, офицерский паек и возможность пороть тех, кто не сумел выслужиться, как ты. Надеюсь, это того стоило.
Саша слезла с поленницы и пошла в камеру, откуда теперь ей уже и не имело особого смысла выходить. Но не отказала себе в удовольствии на полпути обернуться и сказать громко, чтобы все находящиеся во дворе услышали ее:
— Надеюсь, прапорщик, сам себе ты тоже назначишь плетей. Ведь ты тоже разговаривал с комиссаром!
Справочная литература
0. Каляев - участник боевой организации эсеров и убийца Великого Князя Сергея Александровича. Улица Каляева 6 (Захарьевская) в Ленинграде - часть комплекса "Большого дома", далее спецприёмник МВД. Фамилия (псевдоним) авторки - Каляева.
1. Отсылка - классическое "Кто хочет комиссарского тела" и образ героини из "Оптимистическая трагедия" (1961)
2. Безусловная отсылка имени героини к реальному автору Евгения Гинзбург "Крутой маршрут" про Гулаг
3. "Чапаев" 1934 года, и частично "Юность Максима" 1934- где и рабочие и красноармейцы - бессмысленные муравьи, стремительно бегущие куда-то с винтовками после пары чьих-то задорных криков на митинге. Как?
4. "Чапаев и Пустота Пелевина" - та самая жестяная банка кокаина, и рассказ Чапаева про "командирскую заруку" - про которую он сам не понимает, что сказал - потому что просто взял это из коллективного бессознательного толпы, перед которой выступает.
5. Джек Восьмёркин - американец (1986) - сцена где кулак якобы ругается и даже дерется с сыном, исценируя разделение хозяйства на два, по формуле - был один кулак, стало два середняка. Тогда-то это было непонятно - но вызвано было грабительским налогом именно на крупные хозяйства кулаков, а не принудительной коллективизацией, добившей деревню где-то на 10 лет позже. Ну, и сцена про презентацию сигар .. а потом махорку из них по цене 1 стакан = 1 рупь, это классика для понимания русской деревни .. Вот серия "Осторожно, Задов" - История совращения, где начиная от сюда тоже обыгрывается обман крестьянства большевиками, рекомендую посмотреть
6. Фильм Чекист (1992), со слоганом face of death. И его ремейк "Капитан Волконогов бежал" (2021).
7. Книги "Контроль" и "Выбор" - немного даже романтизирующую работу спецслужб, а точнее одной личной сталинской спецслужбы, готовящей репрессии в НКВД - в 30-е - по простому принципу, что если палачей периодически не казнить, то они могут подмять под себя всю страну.