Мафта: мирные жители

Время было, времени больше нет. На меня внезапно напал отпуск с ремонтом, и я чуть было не пропустил время очередной серии. Поэтому сегодня будет когда-то уже написанный эпизод из самой середины всего этого безобразия.

Поскольку рассказ из середины, то придется немного упомянуть предысторию. В соседнем с Мафтой городке учинили веселый ритуал — собрали всех детей, посадили посреди площади, и из их слез, страха и медленного умирания стали потихоньку качать магию. Жертвоприношение, но растянутое по времени. Мимо пробегали светлые силы, и с матами, песнями и превозможением всех спасли.

Это все предыстория. А вот взгляд на все это со стороны мамаши одной из спасенных детей:

— А вы слышали? Как Пророк говорил, так и случилось!
— Пророк много чего говорил, что именно случилось?
— Что злобные Старые Боги украдут наших детей! И ночью они же напали на площадь, раскидали охрану и увели всех!
— Ужас! Но там же была охрана и Друзья, и маги... Как же так? Зачем же мы тогда собирали детей на площадь, если их не защитили?
— Пока молчат. Пророк же уехал на великую битву со Старыми Богами.
— Да будет с ним удача!
— Да дрогнут и падут его враги!
Понхи сделала ритуальный жест, перевела дух, искоса глянула на собеседницу. Опасное это дело — сплетни, в наши собачьи времена.
Клихти казалась вполне увлеченной собственным рассказом.
— Я знаю лишь потому, что мой второй любовник был сам в охране площади, и еле-еле унес ноги оттуда.
— Второй? Ну ты даёшь! А куда делся Гхата?
— Никуда не делся, ушел командовать конвоем. Его не будет дня три.
— А что новый?
— Новый с фантазией парень, на вид хлюпик, но в постели просто гигант!
— Хлюпик? Поди, с Другом внутри?
— Точно. Он обещал как-нибудь в постели высвободить его, говорит, будет незабываемо! Но устанем, мол, оба, и поэтому пока нельзя.
Понхи молча налила себе чаю. Старалась не смотреть на собеседницу. С той станется углядеть скепсис и донести. Интересно, она правда такая дура? Или провоцирует? С Другом она в постели мечтает познакомиться...
— Так вот, он явился среди ночи, ободранный, глухой, и почти слепой. Сказал, что еле нашёл дорогу ко мне, и рассказал, что попал под удар молнией, но чудом спасся, мол, надеется, что к утру начнёт лучше видеть, и бревном проспал до утра.
— Ужас!
— Ага. Ну, и рассказал перед сном, что и как.
— Что, всех детей уволокли?
— Ага, — Клихти повертела в руке кусочек печенья и сунула в чашку, размачивать, — Представляешь? Налетели прямо по воздуху, сам-то он сражался, как герой, но, мол, врагов было неисчислимо. Огненное чудище, дракон, и вообще. Ну, он так рассказал.
— А ты разве не веришь?
― Гхата с тренировок приходил куда более побитый, чем этот из битвы. Получил в самом начале и уполз, ясно же.
Понхи пошла добавить еще печенья в вазочку. Отвернулась и зло ухмыльнулась. Этому типу, с Другом, надо бы трахать Клихти от души, и как можно скорее познакомить её с Другом... А не то о его подвигах в битве будет знать пол города. Хотя, и так будет знать пол города.
― Ничего, Пророк пошел же на битву. Победит, и всех вернет обратно!
― Если только Старые Боги не сожрут наших детей.
Понхи чуть не поперхнулась. «Наших»! У тебя-то, тварь поганая, никого, хоть и перетрахалась с половиной гвардии! А моя...
Нет. Нельзя об этом думать. Нельзя.
― Пророк спасет их! Обязательно спасет.
Наконец, Понхи осталась одна.
Улыбаясь, закрыла двери за Клихти.
В голове пусто и звонко.
Старые Боги утащили Канхи... Дракон, и огнекрылое чудище, и еще кто-то там... Схватили и утащили.
Канхи, доченька...
Два зубика в улыбке, глазки-ягодки...
Лицо так и заледенело в гримасе радушной приветливости, только из глаз текло.

Канхи, Канхи... Никогда я тебя не увижу, но...
Лучезарный Владыка, да будет благословен твой путь!
Взгляни на мою Канхи и улыбнись ей, как она улыбалась мне!
Пусть я никогда больше не увижу её улыбку, но пусть она улыбается тебе!