Мафта: Трус

Очередная серия.

Голова трещала, как всегда бывает после предельного магического истощения. Похмелье — детские игрушки по сравнению с магией. Зур вспомнил, что когда он еще учился, одного паренька из петли вынимали после такого истощения — он решил, что после всякой магии его будет так долбить по голове, и решил все бросить радикально.
Как его звали, Зур не помнил, но сейчас отлично понимал.
Конечно, он был старше, серьезнее и сдержаннее. Хотя, обычно он и до такого истощения себя не доводил.
— Что ж я такое… — пробормотал Зур и попытался приподнять голову. Боль выстрелила в висках, гулко прокатилась под черепом и скатилась огненным ядром куда-то в живот. Голова не поднялась, не было никаких сил, чтобы ее поднять.
— Зачем я столько вчера… — слова произносились только шепотом, и Зуру казалось, что они стекают по губам вместе со слюнями и присыхают к бородке.
Вдруг страшная мысль вспыхнула, озарила, подбросила Зура и разлепила веки. Даже не мысль — ощущение. Опасение. Возможность.
“Что, если силы иссякли, пока я был еще там?”
Где это, Зур еще не понял, но одной только мысли хватило, чтобы он оказался сидящим, и очумело огляделся по сторонам.
В первый миг он даже почти поверил, что находится в камере. Что кругом камень и темнота, что где-то рядом шуршат и скребутся невнятные и жуткие твари. Но почти сразу понял, что лежит в палатке. Не в своей, в чужой. А шуршание доносится снаружи— обычные звуки лагеря.
Необычные звуки.
К стуку топора, глухим разговорам, потрескиванию костра добавился смех. Детский смех, женские голоса — звонкие и радостные.
— Откуда… — пробормотал Зур, и тут вспомнил. Он и надорвался, когда вытаскивал целую толпу. Он даже тряхнул головой от удивления, и тут же глухо застонал.
— Зачем?… — он и сам не знал, что именно “зачем?”. Зачем тряс головой или вытаскивал слишком большую толпу?
В памяти всплыла мутная картинка — площадь, мрачные типы проводят ритуал, грязные дети, воющие где-то тетки… Громадный воин рядом, рычит что-то гневное… а дальше?
Рядом с палаткой зашуршали, и Зур зажмурил глаза. Знал, что сейчас будет — полог откинулся, и ослепительный свет обжег веки.
— Ох, вы уже проснулись, господин…
Незнакомый голос. Зур попытался приоткрыть глаза, и увидел прямо перед собой глиняную чашку. Взгляд прилип к сколу на дальнем краю, и он медленно и тупо уставился на него. Тот, кто держал чашку, поднес ее ближе, и Зур понял, что там не вода, а травяной настой. Терпкий, горький и несущий облегчение.
Жадно выпил в два долгих глотка, пролил на бороду, на одежду, и наконец, смог посмотреть на что-то, кроме скола чашки.
— Мне сказали, принести вам, когда вы проснетесь, — пробормотала какая-то тетка. По виду, крестьянка, крепкая и грязная. Откуда она здесь?
Зур собрался было спросить, но вспомнил.
Он сам ее сюда привел. Вчера. Не конкретно ее, но целую толпу каких-то грязных и визгливых людей.
В голове прояснилось, и он сел удобнее. Вспомнил безумную вчерашнюю вылазку, разведку и бой на площади.
— Придурки… — выдохнул он. Крестьянка вздрогнула, поклонилась, забрала чашку и исчезла. Зур не заметил.
Он почти видел, как Харапа, здоровенный воин, рычит о том, что никуда не пойдет. Что нападет на колдунов, проводящих ритуал, даже если будет один.
Зур поднялся, не удержался и снова сел. Левой рукой ощупал грудь.
Дырки не было, зато был такой синяк, что трудно дышать. А вчера казалось, что проломили ребра и легкие не вываливаются только потому, что держатся на одежде.
Харапу поддержали остальные. Зур попытался сказать, что это опасно, что у них важная миссия — разведка. Что тысячи детей гибнут ежеминутно — демоны и их поклонники таковы, что… Но его просто не услышали. Словно он говорил на другом языке. Или лаял и хрюкал, а вовсе не приводил доводы разума.
Он даже думал уйти обратно в лагерь один, но представил себе Богиню-Демоницу, как она посмотрит, когда он скажет, что все погибли, а он ушел… И потащился следом.
— Ожил? — на этот раз говорящий не стал входить в палатку, говорил снаружи. Но Зур все равно узнал — Харапа. Тот самый, что рычал тогда, как дикий зверь и рвался в драку. — Идем к Богине, расскажешь, что ты видел.
Зур поднялся. На этот раз на ногах удержаться удалось, хотя из палатки он почти выпал. Харапа подхватил его, удержал и повел. Почти понес.
Харапа и сам шагал, хромая, и Зур вспомнил, какой он был вчера. Удивился, что он вообще ходит. Не иначе, как Богиня сотворила для него очередное чудо. А может, он неверно вчера оценил состояние воина — не до того было, чтоб внимательно рассматривать и понимать.
Вырезать группу колдунов и их охраны вокруг детей получилось почти легко, что Зур счел еще одним чудом. Не слишком удивительным — колдуны настолько привыкли, что агенты Старых Богов далеко, что пока Харапа шагал к ним с мечом в руке, даже не подняли свое оружие. Только спросили, кто он такой, и какие вести принес из Ратуши. Новость была хоть куда — Зура даже сейчас слегка подташнивало, когда он вспоминал ту мясорубку. Но несколько человек успело сбежать, и ясно было, что вот-вот подтянется подкрепление.
Сихни визжала, как резаная, Харапа рычал, дети плакали, по краям площади топтались перепуганные тетки, родственницы детей. И Зур начал готовить портал.
Пока Зур вспоминал, они подошли. Богиня обернулась и посмотрела на Зура. Как-то по-новому посмотрела. Словно с одобрением и ожиданием чего-то большего, от этого взгляда волшебнику захотелось спрятаться обратно в палатку.
— Я говорил им! — выпалил он первое, что пришло в голову. — Я знал, что ничем хорошим это не могло кончиться! Я мастер телепортаций, но провести порталом почти полторы сотни человек — не в моих силах!
Богиня промолчала, только удивленно подняла бровь.
Зур вспомнил и сбился. Замолчал.
Он ведь именно это и сделал — провел всех порталом. Вспомнил свои ученические практики, когда они изучали единство магии и жертв, и выжал недостающее из самого себя.
Богиня смотрела, а Зур молчал и не понимал, что на него нашло в тот момент.
Он бранился и рыдал, и выдавливал капли магии с собственной кровью. Дети с испугом и надеждой таращились на него, Харапа ушел делать хоть какое-то подобие баррикады. Сихни командовала теткам и детям, чтобы они были готовы быстро проходить, едва портал откроется. А Зуру казалось, что он жжет сам себя. Неудивительно, что он не мог вспомнить все это!
От одних воспоминаний внутренности сжались в огненный узел, а из глаз брызнули слезы.
— Я не мог… — прохрипел он. — Просто не мог по другому…
Богиня положила руку ему на плечо.
— Ты смог так, как надо, — сказала она.